Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

— Бывает, — сказал эксперт сухо. — Бардак в стране, оборудование устарело, электрические пробки на жучках держатся. Подстанции, молодой человек, по семь лет не ремонтировались! Так что же, во всем один директор завода виноват?

Глава четвертая, в которой появляется второе мертвое тело

Владимир Земляков уже давно заметил, что все неприятности начинаются неожиданно. Мало того, они начинают неотвратимо расти, превращаясь в ком. Еще в школе юный Владимир подметил, что если не выучить один урок, спрашивать начинают на всех. И еще не факт, что ты выберешься из этих передряг с единственной двойкой.

Вроде все хорошо складывалось, начальство поговаривало о необходимости дальнейшей учебы Землякова в школе милиции и его переходе в работники уголовного розыска, но что-то витало в воздухе. Будущее обещало неприятности.

Милена Ружич вернулась с черноморского курорта и вела себя очень странно: при редких встречах с Земляковым краснела, смущалась и наотрез отказывалась от прогулок по берегу Белой Прянки и даже от невинных совместных посещений Кулибинского Дома культуры. Она возобновила производство по делу о несчастном случае на заводе по производству ПЭВМ, но теперь, когда заключения Бонифатия Угрюмова было почти готово, расследование вяло двигалось к своему единственно возможному концу — прекращению дела за отсутствием события преступления.

Владимир Земляков долго и безуспешно искал встреч с Миленой, наконец решил поступить по знаменитой кавказской пословице: если гора не идет к Магомету, то неплохо бы Магомету заглянуть в гости к горе.

В этот вечер все и началось. Только Земляков об этом не подозревал. Ему хотелось ясности в отношениях с Миленой Ружич, чего-то иного он пока не загадывал.

Мать заинтересованно смотрела, как он одевается, потом с практичностью женщины, чья жизнь прошла в провинции, поинтересовалась:

— Говорят, Миленка приехала?

— Мне-то что? — досадуя на бесцеремонность матери, пробормотал Владимир.

— Ох, не дай Бог, хлебнешь ты с этой девкой горя, — прозорливо заглянула в будущее мать.

Земляков на это ничего не ответил, а вышел из дома, потоптался уныло у калитки и под любопытными взглядами соседей, лузгающих семечки на широкой деревянной скамейке, нерешительно двинулся по улице, уже тронутой колеблющимися тенями вечера.

Но до дома Милены он так и не дошел. На соседней улице что-то грохнуло, вспухла голубая мгновенная вспышка, от которой Земляков почти ослеп. Переждав мелькание разноцветных искр в глазах, Владимир поспешил к месту происшествия. Оказалось, что замкнуло какие-то контакты в трансформаторной будке на улице Калиганова. Из-под щита с изображением оранжевого приветливо улыбающегося черепа выползал едкий вонючий дым — горела резиновая оболочка кабелей. У щита уже суетились местные жители, оторванные от привычного «Поля чудес» или созерцания семидесятой серии телевизионного супербоевика «Честный мент против Гундосого». Слова, которые разносились на ночной улице, могли бы вогнать в краску любую учащуюся до шестого класса. Более поздние возраста из числа малолетних жителей Кулибинска эти слова уже знали и уместно употребляли в общественных отношениях.

— Что случилось? — спросил Земляков.

— Закоротило, — ответил кто-то из собравшихся людей.

— Хулиганы? — поинтересовался участковый.

— Да не похоже, Володя, — узнал его кто-то из присутствующих. — «Электросети» виноваты, мать иху, профилактический ремонт вовремя не делают. Начальник РЭС Соловьев деньги на Канары гонит, козел, а на замену старья у него денег нет. И ведь горит, зараза! Может, щит взломать?

— Только случайных жертв нам не хватало! — осадил активиста из толпы Земляков. — В «Электросети» звонили? Вот пусть ремонтная бригада и занимается.

— Ага — дождешься их, — разочарованно сказали из толпы. — Пока ковыряться будут, Гундосый опять кого-нибудь замочит. Потом гадай, как дело повернется!

Ремонтная бригада приехала довольно быстро и с ремонтом управилась за десять минут, а потом напрямую подсоединились к трансформаторной будке и принялись досматривать очередную серию «Честного мента», не отходя от рабочего места. Народ потянулся по домам, а некоторые остались у «летучки», требуя, чтобы небольшой телевизор поставили в дверях будки. Сердить людей ремонтники не решились, поэтому досматривали фильм, стоя среди случайных зрителей.

Земляков потоптался среди людей, потом посмотрел на часы и понял, что в такое позднее время идти к Милене и выяснять отношения не стоит. Только соседей насмешишь. И он уныло побрел домой, радуясь, что сумерки совсем уже сгустились и на родной улице его позорного фиаско никто не увидит.

— Поговорил? — спросила мать, которая штопала его носки у стола.

Земляков безнадежно махнул рукой.

— Оно, быть может, и к лучшему, — неуверенно предположила мать. — Девка, конечно, статная, все при ней, и положение такое…Только вот ветреная она, Вовик, не удержишь ты такую при себе. Или будешь на работу северным оленем скакать и с ее любовниками бодаться. Тебя завтра во сколько будить?