Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

Черт бы побрал этот труп, эту дуру Миленку Ружич, этого раздолбая участкового, как его, черт бы побрал весь этот завод, а главное — инженера Иванкина, из-за которого в город пришло беспокойство. В провинции — особенно районного размера — чрезвычайные происшествия случаются редко, а тут случилось такое, что из прокуратуры области ехал прокурор-криминалист, из межрайонного отделения ФСБ направлялись в Кулибинск сразу два представителя этой тихой, незаметной, но такой нужной людям службы. Хорошо еще, журналисты ничего о случившемся не пронюхали! Кому это надо — лишнее внимание? Сначала эти паразиты интересуются мертвыми телами, потом доходами живых, а кончается дело тем, что тебя гонят на пенсию, хотя ты еще полон сил, а главное — очень необходим обществу.

После того как Милена Ружич доложила прокурору, что первое тело инженера Иванкина из могилы исчезло, а второе благополучно захоронено, прокурор понял, что ничего хорошего от подобного расклада событий ждать не приходится.

Опасения его еще более усилил телефонный разговор с начальником милиции.

— Ну, — сказал Кружилин. — Тебе уже доложили?

— Доложили, — сказал прокурор. — Сам недоглядишь, обязательно какая-то ерунда получится. А с другой стороны, было бы гораздо хуже, окажись у нас на руках оба трупа. Сейчас-то все не так уж и плохо. Уголовное дело по факту у нас возбуждено, переквалифицируем на непреднамеренное убийство, а потом потихонечку приостановим за нерозыском преступников. Раскрываемость по тяжким преступлениям против личности, конечно, упадет, так ведь самую малость.

— А ты слышал, что в народе говорят? — хмыкнул подполковник.

— Да чего народ может сказать? Народу положено безмолвствовать! — попытался пошутить прокурор.

— В народе говорят, что Иванкин погиб, а потом воскрес во славу Божию. Чудо, значит, случилось. А мы с тобой его, значит, и умертвили, чтобы нездоровых сенсаций не порождать. А мой Земляков у нас с тобой за исполнителя был.

— Бред! — сказал прокурор. — Бред ведь, Виктор Степанович!

— Зато в него люди верят, — начальник милиции негромко выругался. — Я к тебе после обеда заеду. Поразмыслим вместе. По твоей линии едут?

— Едут, — признался прокурор. — А по твоей?

— Наши еще раскачиваются, — хмыкнул подполковник. — Зато соседи решили подсуетиться. Мне уже из межрайонного отделения ФСБ звонили. Интересовались, не выполнял ли завод какой-нибудь военный заказ, который мимо них прошел.

— Какой заказ? — нервно засмеялся прокурор. — На игрушки для танкистов дошкольного возраста?

— Вот и я говорю, — безрадостно согласился начальник милиции и положил трубку.

Прокурор знал, откуда у слухов ноги растут. Жена начальника милиции Клавдия Степановна, устав от постоянных запретов на веру в чудеса и сверхъестественное, с началом перестройки со всем пылом женской души, обделенной мужским вниманием, отдалась чтению неведомо откуда возникших журнальчиков, которых в советское время не было и не могло быть. Она читала «НЛО» и «Аномалию», «Загадки века» и «Криминальный беспредел», потом дошла до мистических учений Блаватской, уверовала в учение Иванова и принялась в зимнее время бегать босой по сугробам. Именно в это время в Кулибинске появился предсказатель и народный целитель Иван Нетреба, назвавший себя Предтечей того, кто грядет… Клавдия немедленно окрестилась у него, окунувшись зимой в прорубь на Белой Прянке, собрала вокруг Ивана Нетребы группу верных учениц и стала посещать собрания секты с той же регулярностью, с которой совсем недавно отплясывала в единственном в городке центре новой культуры — баре «У Натана», где ревела в динамики и подмигивала разноцветными глазами ламп дискотека.

Несомненно, что идеи воскрешения исходили оттуда же. Поклонники Иванова верили также словам болгарской прорицательницы Ванги, а разве не она однажды сказала: «Придет время, и мертвые станут ходить среди вас»?

«А теперь еще и журналисты нагрянут!» — уныло подумал прокурор, садясь в служебную «Волгу».

Глава восьмая, в которой выдвигаются версии случившегося и намечается план дальнейшего расследования дела

Третий труп инженера Иванкина, объявившийся близ маслосырбазы неделей позднее, вдова опознала, хотя и с большой неохотой, а забирать категорически отказалась.

— Мне что его теперь до конца дней своих хоронить? — хрипло спросила она. — Да вы хоть знаете, во сколько теперь нормальные похороны обходятся? Вы знаете, сколько сейчас могилка стоит? А крест? А отпевание? А что он мне оставил кроме долгов? Что, я вас спрашиваю!

— Я-то в этом не виноват, — глядя в пол, сказал Земляков.

— А я? Я в чем виновата? — нервно взрыднула вдова.

— Я человек широкий, — глядя в пол и шевеля широкими бровями, сказал Возген Гексенович Вартанян. Узкий лоб его собрался в задумчивые морщины. — Я его всю жизнь хоронить могу. Но ведь люди смеются!