Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

Земляков не знал, смеются ли над происходящим люди, но вот покойник, лежащий на дюралюминиевом столе на резиновых колесиках, и в самом деле улыбался — печально и всезнающе. Словно предвидел он незавидное свое положение.

— Твои проблемы! — коротко сказал начальник отдела. — Решай, Володя.

Можно подумать, что всю эту историю Земляков организовал. Ну, скучал он, и делать ему было нечего! Расстроенный происходящим, Земляков купил в магазине бутылку водки и отправился в городской морг. Там уже шел большой гудеж. Два дня назад умер большой человек, Гога Краснодарский. Был он вором в законе, избравшим местом жительства тихий городок Кулибинск. Здесь он намеревался прожить остаток своей непутевой жизни, который представлялся ему довольно значительным. Гога даже, как все приличные люди, начал строительство коттеджа в Америке, но успел вывести лишь «нулевой цикл», то есть выложить и перекрыть подвалы. На небесах рассудили иначе — взвесили все, измерили, ну и решили, что слишком долго этот человек на белом свете живет. Гогу Краснодарского хоронили хорошо, да что там хорошо, как члена ЦК, как пенсионера союзного значения его хоронили — с духовым оркестром, нелегальным залпом из разнокалиберных пистолетов, которые тут же побросали в могилу, чтобы менты достойных людей не повязали. И с похоронной командой из морга прибывшие на тризну люди рассчитались со всей широтой воровской души. Из-за этого бутылка, купленная Вовой Земляковым, казалась одинокой и жалкой, как последний пончик на тарелке перед тем…ну который Карлсон с мотором.

После второго стакана глава могильщиков Бурей, а точнее директор ООО «Стикс» Валентин Сергеевич Буреев, участкового утешил:

— Не грусти, Вован! Мы его с бесхозными покойниками похороним. За счет бюджета.

— Только пометь могилку, — сказал захмелевший Земляков. И аккуратно промакнул губы форменным галстуком.

— Да на фига? — удивился Бурей. — Он ведь тебе не родственник, ты к нему на могилку ходить не станешь.

— Кто знает, — вздохнул Земляков, уже сообразивший, что вся эта история, так странно начавшаяся, быстро не завершится и нервы ему потреплет. — Кто знает, Бурей. Может, придется, да еще и не раз!

И как в воду глядел. Гроб со вторым телом, который вскрыли после захоронения третьего, тоже оказался пустым. Не было в могиле покойного инженера Иванкина, пуст был дешевенький гроб, обтянутый ситцем кумачового цвета.

— Черт бы тебя побрал вместе с твоим Иванкиным! — сказал на очередном совещании подполковник Кружилин. — Значится так, от всех обязанностей я тебя освобождаю, поступаешь в распоряжение следователя прокуратуры и будешь работать с ним, пока вы с этим Иванкиным не разберетесь. Ты меня понял, Земляков?

А чего не понять? Слава богу, не по-китайски начальник изъяснялся. Только вот как с этим Иванкиным разобраться, Земляков пока не представлял. Тот уже снился ему — круглолицый, щекастенький, рыжеусый, с загадочной улыбкой на полных губах. Виданное ли дело, чтобы покойник три тела имел?!

И в том, что ему придется работать с Миленой Ружич, Земляков тоже особой радости не видел. Чего хорошего в общении, если к тебе относятся, как к пустому месту?

В полном унынии участковый Земляков снова забрел в городской морг. Не с пустыми руками, кончено. Кто же в гости, даже в такое мрачное учреждение, как морг, ходит с пустыми руками? Эксперт Геннадий Барабаш, который вскрытие третьего тела проводил, сочувственно сказал участковому:

— Знаешь, Вован, я так и не понял, отчего этот самый Иванкин помер. Организм у него такой, что на Луну запускать можно. Тут кого к нам ни притащат, то цирроз печени, то холецистит, то сердце изношено. Понятное дело, жизнь, она свое влияние на организм оказывает. А этот тип…Словно у него никогда и ничего не болело. Одним словом: «Кто не курит и не пьет…» Вот я начальника ПМК Сапрыкина в прошлом году вскрывал. Так у него все легкие черные были от «Примы», которой он дымил. А у этого инженера и легкие, как у новорожденного.

Посидел задумчиво, доцедил водку из стакана, мизинцем стряхнул капельку с нижней губы и сказал рассудительно:

— Хотя никто не знает, что ему на роду написано. Директор нашей школы три инфаркта имел, по всем признакам от сердечного приступа помереть должен был. А умер от рака желудка.

— Провались ты со своими разговорами! — опрокинул свой стакан Земляков.

Он в морге уже как у себя дома был, только закусывать никак не мог научиться. Все ему мнилось разное, о чем за столом и говорить-то не принято. И разговоры его впечатлительную душу нервировали. Правда, случались и здесь интересные истории. Встретил его однажды знакомый трупорез Сережа Фурман. Глаза у него хитрые, улыбка до ушей.

— Пойдем, — говорит, — я тебе чудо покажу.

Земляков, конечно, пошел. Интересно ведь!