Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец

надрывался со сцены Иван Дозорченко, а вокруг него бесовски скакали упитанные балерины из балета «Крымский гарем». Счастье певца, что бесы не смотрят земных передач, в противном случае плохо бы хохлу пришлось. Но никто даже не знает, есть ли у бесов телевизоры. Да и к политикам нашим бесы относятся с видимым пренебрежением. Собственно, все рабство для человечества заключалось в том, что время от времени бесы набирали из числа ученых и рабочих мастеров необходимое количество бригад, которые отправлялись ими на остров Мадагаскар, где велось активное строительство чего-то грандиозного. Несмотря на усилия разведок разных стран, которые арбайтрачили там круглый год, никто на Земле не знал, что именно они там строят. Разведчики даже объединили свои усилия, создав в рамках ООН специальный разведывательный комитет. Бесы против этого не возражали, мне даже казалось, что им нравится наблюдать за бесплодными попытками что-то выяснить об этом строительстве. Надо сказать, что и рабством это назвать было нельзя, ведь бесы за работу платили, и, надо сказать, очень неплохо. В этом и заключался смысл оккупации Земли — все экономические и финансовые ресурсы планеты находились в их распоряжении и использовались по их усмотрению. Даже миллиардеры не могли свободно воспользоваться своими бабками. Да что там говорить, ходили слухи, что бесы международную мафию обложили оброком, а российских воров в законе собрали в Большом театре столицы и внятно объяснили что и к чему. И так убедительно это сделали, что с десяток воров в законе добровольно отправились в «Белый лебедь» замаливать свои многочисленные грехи перед обществом. А скорее, просто решили пересидеть там смутное время, тем более что сидеть им было привычно.

Из ванной вернулась накупанная и оттого томная Элка, села на диване и принялась расчесывать свои великолепные рыжие волосы.

— Песенки слушаешь? — удивилась она. — Вот не знала, котик, что ты такой поклонник сакральной попсы!

— Какая попса? — раздраженно буркнул я. — Понять хотел, что за хрень вчера случилась и можно ли на улицу выползать. Я вчера в «Чужбинке» все на своей шкуре ощутил.

— Да? — удивилась Элка. — И что там было?

Я рассказал ей о битве между бесами и медузой. Она слушала меня, открыв рот, и даже не моргала.

— Ни фига себе, — ожила она, едва я закончил рассказ. — И что, его прямо растворило, да?

И только она это сказала, как снаружи ухнуло, что-то пронзительно пропело, словно неподалеку от нашего дома кто-то порвал тетиву гигантского лука. Мы, не сговариваясь, бросились к окну и замерли, не в силах что-то сказать друг другу. Такого я еще никогда не видел: в небе правильными рядами двигались короба, их было много, даже посчитать их мне не пришло в голову. И все они двигались в одном направлении. Словно какой-то стратег из армии бесов выводил свои войска на боевые позиции.

— Куда это они? — странным голосом спросила Элка. Лицо ее стало каким-то строгим и сосредоточенным, трудно было даже поверить, что она из отъявленных блондинок.

— А я знаю? — пожал плечами я. — Что-то случилось, и очень серьезное, если они так всполошились. Лишь бы людей не трогали!

Элка хихикнула и сразу стала прежней.

— Я так понимаю, котик, — сказала она. — Будем отлеживаться, пока все не прояснится? Холодильник у тебя полный, я вчера в нем полазила, а занятие мы себе найдем, в крайнем случае, мы с тобой в «Сладкий процесс» поиграем. Правильно, котик?

— А то, — сказал я. — Кстати, схожу искупаюсь.

— Сходи, котик, сходи, — Элка пожмурилась мечтательно и за дистанционный пульт схватилась. Ей каналы переключать в радость, она кнопками пульта щелкает, пока на «Сладкий процесс» не наткнется или четыреста очередную серию «Жизнь манекенщицы».

Я заперся в ванной комнате и пал на четвереньки. Ничего мне не приснилось.

Светоруб был на месте — тяжелая и удобная рукоять с тремя кольцами наверху и двумя кнопками чуть выше. До этого времени я светоруб видел только издалека, а как он действует, вообще не знал. Три кольца были разного цвета — одно было из белого металла, другое — из желтого, а третье определенно отливало голубым. На кнопки нажимать я не решился, поэтому взялся именно за эти кольца. И едва не поплатился за это. Кольцо прокрутилось и из рукояти выпрыгнуло (другого слова подобрать не могу) голубое потрескивающее лезвие — метра на три. Лезвие едва не проткнуло мне подбородок, уперлось в потолок, и мне на голову посыпалась штукатурка. Некоторое время я сидел неподвижно, кляня себя последними словами. Исследователь гребаный! Еще немного, и лежал бы я на полу с разрубленной головой, а Элка бы истерично кудахтала, потому что в больницу звонить было бы уже поздно, а с милицией она связываться боится.