Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец

Конечно, милое дело, когда талант у ребенка является наследственной чертой. Родители, скажем, — актеры, а дочь стихи пишет, сынок на скрипке пиликает. Тут уж все ясно — яблоко от яблоньки недалеко падает. А если родители дитятки обычные торговые работники, мечтающие о гении? Тогда основной упор делается на воспитание или на связи. Больше, конечно, на связи. Гениальность — это черта, которая может быть сформирована окружением. Главное, чтобы тебя считали гением, тогда ты им и будешь. Супруга Валерия Яковлевича, которая, как уже говорилось, до замужества работавшая старшим продавцом того же магазина, о дефиците знала все и справедливо полагала, что талант, как и всякий узко распределяемый товар, можно купить. Известное дело, такая дефицитная вещь, как талант, на прилавках не лежит, но ежели с умом и усердием, как говорится, используя личные связи, да к тому еще щедро приплатить, то ребенок без таланта конечно же не останется. А мечтала Анна Леонидовна о том, что их ребенок станет гениальным поэтом, переплюнет всяких там Евтушенок и Вознесенских, ну разве что Пушкину с Лермонтовым немного уступит. Понятное ведь, что большое поэтическое дарование, достойное народного гения, стоит огромных денег, никаких гастрономических возможностей для его приобретения не хватит.

Было самое начало девяностых годов, и дефицит постепенно выходил на свои лидирующие позиции в обществе. Спор физиков и лириков уже давно уступил свое место спорам продавцов и покупателей; водка — это универсальное мерило общественно полезного труда — пока еще продавалась по талонам; профессии заведующего складом и товароведа постепенно становились все уважаемей, а на «барахолке» у спекулянтов, плодящихся, как моль в набитом добром сундуке, можно было при определенном достатке и усердии купить все — от штатовских джинсов до черной браконьерской икры в трехлитровых стеклянных банках. Материальных возможностей уже не каждому хватало и, восполняя потребности общества, появились всякого рода экстрасенсы, колдуны и маги, которые, впрочем, возможности свои пока еще всячески скрывали, потому что возможности эти законом в то время квалифицировались, как мошенничество, а проще говоря, злоупотребление доверием. Однако деньги на этом все-таки зарабатывали, а как говорят искушенные американцы, без паблисити нет просперити. Правда, рекламных газеток в то время еще не было, но слухи расползались по городу с невероятной быстротой. Мода на колдунов и экстрасенсов пришла вместе с появлением на телевизионных экранах Кашпировского и Чумака.

Услышав от знакомых, что в Сарепте живет экстрасенс и народный целитель Иван Неплавный, супруги Брюсовы сразу же к нему отправились в надежде похлопотать за будущее своего сына, который в то время уже активно стучал ножками в живот Анны Леонидовны. Иван Неплавный к тому времени в Царицыне пользовался большим авторитетом. Во-первых, он одному армейскому прапорщику грыжу без операции выправил. Во-вторых, парализованных калек, просивших милостыню у местной церкви, заставил бежать с паперти. Но самое главное, он начальнику Красноармейского райотдела милиции ход очередной коллегии предсказал и, что совсем уж было невероятно, научил, как выпутаться из неприятностей. Правда, находились недоверчивые атеисты, которые в эти чудеса не особо верили: мол, армейскому тому прапорщику достаточно было трибуналом пригрозить, у него не только бы грыжа рассосалась, хватательно-носительные рефлексы тотчас бы исчезли. А якобы парализованные калеки и вовсе абсолютно здоровыми жуликами были, паразитировавшими на вечной жалости доверчивой массы простых верующих. И заставить их бежать с паперти особого труда даже ментам не составило бы, не делись с ними эти самые калеки своими нетрудовыми доходами. А что касаемо начальника милиции, то его от неприятностей спас не Иван Неплавный, а взятка, врученная перед началом коллегии начальнику штаба местного управления товарищу Макищенко, уж об этом-то Валерий Яковлевич, как мэр города, знал лучше других, но старался в это не верить и частенько говаривал, что злые языки страшнее пистолетов! И неудивительно, Ведь Николай Иванович Макищенко был его лучшим другом. Но, как говорится на мудром Востоке, — собака лает, караван идет. В городе Царицыне об экстрасенсе Неплавном заговорили шепотом и с боязливым уважением. Иван Неплавный приближался к юбилейному шестидесятилетию, но был еще дороден и крепок. Внешне он походил на хитрого бая из узбекских народных сказок. Выслушав просьбу супругов, почесал густую нечистую бороду, согласно кивнул кудлатой с намечающейся на темени лысиной головой и объяснил, что наделить ребенка поэтическим талантом особой трудности для него не составляет, реинкарнатора сейчас у города нет, и, наоборот, у него, Неплавного, есть на примете ряд свободных поэтических душ, тот же, скажем, Михаил Светлов или Иосиф Уткин, но стоить такая работа будет более чем прилично, поэтические души всегда в цене, а уж истинные таланты…