Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец

Тяга ребенка к спиртному и полное нежелание его отдаться творчеству вновь возбудили у супругов Брюсовых самые черные подозрения. Желая развеять эти подозрения, супруги Брюсовы обратились к известному в городе медиуму Семену Второвертову с просьбой вызвать душу поэта Михаила Светлова и допросить ее о нынешнем месте пребывания. Семена Второвертова им особо уговаривать не пришлось. Уважая Валерия Яковлевича как мэра города и увидев, что сумма обещанного гонорара за услуги обрела три последующих за цифрою ноля, медиум дал согласие на вызов требуемого духа и даже собственноручно доставил в квартиру Брюсовых круглый спиритический столик. Вызов духа покойного советского поэта Михаила Светлова состоялся в полночь. Свет в комнате был погашен, а шторы плотно прикрыты. Спириты сидели за столиком, испуганно взявшись за руки. Некоторое время Второвертов гнусаво читал какие-то заклинания, потом объявил, что вызывает душу Светлова. Столик под сцепленными руками супругов Брюсовых дернулся, зашевелился, словно живой, и Анна Леонидовна страшным шепотом принялась читать «Отче наш». Второвертов сердито дернул ее за руку, но тут послышались шлепающие шаги босых ног. Душа приближалась. Тут уже и сам медиум ощутил холодок в груди, поскольку вызванная им душа самостоятельно явилась впервые. Душа остановилась рядом со столиком, шумно сопя, задвигала стулом, и Анна Леонидовна, закусив губу, чтобы не закричать, больно стиснула руки мужа и медиума. В комнате вспыхнул свет, и спириты увидели стоящего на стуле Мишу. Ребенок был в одной ночной рубашечке. С нескрываемым торжеством жандарма, неожиданно раскрывшего заговор, Мишенька вглядывался в потрясенные лица родителей.

— Ни фига себе! — озадаченно и вместе с тем озаренно пробормотал медиум Второвертов, вцепившись обеими руками в острую рыженькую бородку. — Ни фига себе! Я так и думал!

— Мишенька, — слабо сказала Анна Леонидовна и страдальчески закатила глаза. — Что ты здесь делаешь?

Сын покачнулся на шатком стуле, но удержался. Глаза его жарко и вдохновенно горели.

Хорошая женщина Лида
в подъезде напротив живет, —

с чувством продекламировал ребенок, топая босой ножкой.

И папа частенько заходит
погладить ей теплый живот.

Малютка он и есть малютка? Услышал где-то и повторяет… Такое в шесть лет не сочиняют, житейского опыта не достает.

— Светлов, — безапелляционно сказал медиум, вскидывая густые брови. — Самый настоящий Светлов. Но «левый»!

Что с медиума самопального возьмешь? И не такие Светлова со Смеляковым путали!

Анна Леонидовна не обратила на слова медиума внимания. Выслушав маленького декламатора, она вскинулась над спиритическим столиком гибким сильным телом и, гневно размахнувшись, отвесила мужу звонкую и оттого оглушительную оплеуху.

— Я так и знала! — яростно прошептала она. — Я давно это подозревала! Да не верила, дура! Не верила! Ты все-таки связался с этой шлюхой! С этой лахудрой крашеной!

Миша звонко засмеялся, захлопал в ладоши и, топоча босыми ножками, выбежал из комнаты, оставив родителей наедине с их ссорой. Впрочем, нет, в комнате оставался медиум Семен Второвертов, потрясенный неожиданной чистотой спиритического опыта. Но, люди добрые, когда ссора в самом разгаре, кто из ее участников замечает случайных свидетелей?

Спиритический сеанс имел неожиданные последствия.

— Бывают души чистые, — объяснял Семен Второвертов утром родителям малолетнего гения. — Так сказать, целостные. Но иногда случается, что по объективным причинам эта целостность не сохраняется, и тогда умелый медиум достраивает ее случайной эктоплазмой. Как говорится, что с источника питания соберет. Если уж совсем наглядно, то все происходит, как в сказке о колобке — по сусекам помели, по амбарам поскребли… С виду душа, как новенькая, а на деле сфальсифицирована, словно водка у азербайджанцев.

Они сидели на кухне. Не дожидаясь решительных действий хозяина дома, Второвертов плеснул себе из пузатой бутылки и выпил.

Правая рука его с зажатой в ней вилкой осой закружилась над тарелками в поисках нужной закуски.

— Это что же получается? — мрачно поинтересовался Брюсов, машинально поглаживая свежий лейкопластырь на левой щеке. — Выходит, этот самый Неплавный нам негожую душу всучил?

— Как вам сказать, — замялся Второвертов, не желая окончательно разоблачать товарища по ремеслу. — Душа вам досталась именно та самая, но с брачком. Может, хранилась в неподобающих условиях… А может быть, все это следствие неправильных последних лет жизни поэта, говорят, закладывал он последнее время более чем крепко.

Анна Леонидовна умело и деловито запудривала синяк под правым глазом.