Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец

— Хватит, спорщики, — примирительно сказал Дом. — Отдыхать так отдыхать. Хватит друг другу настроение портить, — и с тайной надеждой предложил: — Можно сыграть в карты? Как?

— Нет уж, — отказался Званцев. — У вас идея фикс: человека в картишки обставить. Ты бы еще в подкидного дурака предложил сыграть!

— В подкидного неинтересно, — возразил Митрошка. — Конечный результат всегда будет известен.

— Вот-вот, — сказал Званцев. — Я же говорю — сговор!

— Не спорю, — сказал Митрошка. — Оставить человека в дураках всегда приятно, правда, Дом? Но с тобой мы играем честно. Просто у тебя логика хромает, и варианты ты считаешь медленно. Но мы в этом не виноваты, с природой не поспоришь!

— Вот и играйте между собой, — сказал Званцев. — А я лучше кино посмотрю. Дом, поставь «Белое солнце пустыни».

— Опять «Белое солнце», — вздохнул Дом. — Званцев, ты его скоро наизусть выучишь. Никак не пойму, почему тебе этот фильм так нравится? Ну, поручили человеку чужих самок в город отвести, а самец настойчиво пытается этих самок отбить и вернуть. И что? В чем смысл? А главное, что в этом смешного? То вы требуете проявлять уважение к старикам, а в кино их на ящики с динамитом уложили. И как могут быть гранаты не той системы? Граната в любом случае гранатой останется. И этот абориген, который на звук выстрела всегда появляется… Он что, так запрограммирован?

Он недоговорил. Что-то невидимое приподняло Дом и резко встряхнуло.

— Ну вот, опять рядом «зона Хлумова» разрядилась. Я так без опор останусь, — недовольно сказал Дом. — Званцев, тебе нужен инвалид?

— Сейчас «цветочки» на поверхность полезут, — сказал Митрошка.

После взрыва обычно обнажалась коренная порода с большим содержанием серы, вступая в соединение с углеводородами, сера расцветала на ледяной поверхности красно-желтыми «цветами», которые, впрочем, существовали недолго — быстро чернели, осыпались, и ветер, который на Титане никогда не стихал, разносил черный пепел по всей планете. Но картина была сказочной, в первые дни Званцев часами любовался этими порождениями Титана — так загадочно и фантастически прекрасно они выглядели. Но все, даже самое прекрасное, когда-то приедается, самое необычное становится привычным и обыденным, самое загадочное имеет такую простую разгадку, что испытываешь разочарование.

— «Белое солнце пустыни», — решительно сказал Званцев, снова укладываясь на диван. — Вы просто ничего не понимаете, юмор этого фильма вам недоступен.

— Званцев, — сказал Митрошка. — Хочешь пари, что ты не досмотришь этот фильм до конца?

— Обязательно досмотрю, — сказал Званцев.

— Так чего же не споришь? — не унимался Митрошка.

— А я с детства не люблю азартных игр, — лениво сказал Званцев, глядя, как на стене появляется эмблема древней киностудии. — И спорить не люблю. Потому и фокусником не стал.

Красноармеец Сухов в белой полотняной гимнастерке бодро шел по пустыне, оставляя на песке цепочку следов.

— Дом, — сказал человек. — Соку. Холодного. Лучше из зеленого винограда, чтобы кислил!

«Сухов, — радостно сказал на экране командир отряда. — Тебя мне сам Бог послал! Сухов, выручай!»

— А между прочим, Званцев, — сказал Митрошка, — они уже давно стоят!

— Кто? — не понял вулканолог.

— Эти, — кивнул Митрошка на обзорный экран. — Полчаса уже стоят, а если точнее — тридцать восемь минут.

Вулканолог посмотрел на обзорный экран.

Рядом с Домом небольшой плотной группой стояло несколько фантастических существ. У каждого из них были по две нижних и по две верхних конечности, но они так же мало напоминали человека, как имеющий такое же количество конечностей петух. Званцев затруднился бы описать их сразу, поначалу он запомнил только длинные цилиндрические головы, украшенные затейливыми рогами, и большие глаза, которые немигающе и заинтересованно смотрели на Дом. Существа были одеты в какие-то невероятные одеяния, похожие на меховые. А может, это была их шкура?

— Черт! — только и сказал Званцев, даже не сказал, а простонал, ибо инструкции, с которыми его знакомили на курсах переподготовки, предписывали при контакте немедленно все бросить, уведомить о состоявшемся контакте Землю, а самому убираться восвояси, пока ты что-то не напортил неосторожным и непродуманным поступком. А у Званцева уже приборная сетка была расставлена, наблюдения шли вовсю, и, кстати, намечались весьма любопытные результаты. Мантия на Титане располагалась значительно ближе к поверхности и была отделена от атмосферы лишь тонким слоем базальтов и углеводородного льда, поэтому и воздействие ее на процессы, происходящие на поверхности Титана, было более активным.

Собственно, аборигены Титана были следствием такого воздействия.

Хозяева Титана не проявляли враждебности. Они просто любопытствовали.

Званцев не мог представить, чем им кажется Дом, ничего подобного среди льдов не наблюдалось, аборигенам даже сравнивать увиденное не с чем было. Он посидел немного, глазея на живописную группу, а потом поступил так, как поступил бы любой дилетант, — надел скафандр и выбрался наружу.

Его появление аборигены встретили с некоторым оживлением.