ФАНТАСТИЧЕСКИЕ ИЗОБРЕТЕНИЯ

- Транспорт прибудет через десять земных месяцев.

- Будем грузить чистый уран.

- Нет, проблема транспортировки грузов теперь разрешена, ты забыл, что мы уже шестнадцать лет как улетели с Земли.

- В прошлый вторник исполнилось шестнадцать лет.

- Правильно, они погрузят руду и очистят ее на земной орбите.

- Мы спустимся ниже, Мартин?

- Спускайтесь. Я там уже был.

Первый из них - кажется, Алеф - скользнул по лестнице вниз. Остальные последовали за ним. Пью и Мартин остались на краю пропасти. Пью настроил рацию на избирательную связь с Мартином и заметил, что Мартин сделал то же самое. Было чуть утомительно слушать, как один человек рассуждает вслух десятью голосами. А может, это был один голос, выражавший мысли десятерых?

- Ну и утроба, - сказал Пью, глядя в черную пропасть, чьи изрезанные жилами, морщинистые стены отражали лучи фонарей где-то далеко внизу. - Коровий желудок, набитый окаменевшим дерьмом.

Счетчик Мартина попискивал, как потерявшийся цыпленок. Они стояли на умиравшей планете-эпилептике, дыша кислородом из баллонов, одетые в нержавеющие, антирадиационные скафандры, способные выдержать перепады температур в двести градусов, неподвластные ударам и разрывам, созданные для того, чтобы любой ценой сберечь мягкую плоть, заключенную внутри.

- Хотел бы я когда-нибудь попасть на планету, где нечего было бы исследовать.

- А тебе такая досталась.

- Тогда в следующий раз лучше не выпускай меня из дома.

Пью был рад. Он надеялся, что Мартин согласится и дальше работать вместе с ним, но оба они не привыкли говорить о своих чувствах, и потому он не решался спросить об этом.

- Я постараюсь, - сказал он.

- Ненавижу это место. Ты знаешь, я люблю пещеры. Потому я сюда и залез. Страсть к спелеологии. Но эта пещера - сволочь. Серьезно. Здесь ни на секунду нельзя расслабиться. Хотя, надеюсь, эти ребята с ней справятся. Они свое дело знают.

- За ними будущее, каким бы оно ни было, - сказал Пью.

“Будущее” карабкалось по лестнице, увлекло Мартина к выходу из пещеры и засыпало его вопросами.

- У нас хватит материала для крепления?

- Если мы переоборудуем один из сервоэкстракторов, то да.

- Микровзрывов будет достаточно?

- Каф может рассчитать нагрузки.

Пью переключил рацию на прием их голосов. Он наблюдал за ними, смотрел на Мартина, молча стоявшего среди них, на Адскую Пасть и морщинистую равнину.

- Все в порядке? Мартин, ты согласен с предварительным планом?

- Это уж твое дело, - ответил Мартин.

За пять дней Джоны разгрузили и подготовили оборудование и начали работу в шахте. Они работали с максимальной производительностью. Пью был зачарован и даже напуган этой производительностью, их уверенностью и независимостью. Они в нем совершенно не нуждались. Клон и в самом деле можно считать первым полностью стабильным, самостоятельным человеческим Существом, думал он. Выросши, они уже не нуждаются ни в чьей помощи. Они будут сами себя удовлетворять и в физическом, и интеллектуальном, и эмоциональном отношении. Что бы ни делал член этой группы, он всегда будет пользоваться полной поддержкой и одобрением остальных близнецов. Никто больше им не нужен.

Двое из клона остались в куполе, занимаясь вычислениями и всякой писаниной, часто выбираясь на шахту для измерений и испытаний. Это были математики клона, Зайин и Каф. Как объяснила сама Зайин, все десятеро получили достаточную математическую подготовку в возрасте от трех до двадцати одного года. Но с двадцати одного до двадцати трех они с Кафом специализировались в математике, тогда как другие занимались больше геологией, горным делом, электроникой, роботикой, прикладной атомикой и так далее.

- Мы с Кафом считаем, что мы в клоне ближе всего к обстоящему Джону Чоу, - сказала Зайин. - Но, разумеются, в основном он был биоматематиком, а это уже не наша специальность.

- Мы нужнее здесь, - заявил Каф со свойственным ему самодовольством.

Пью с Мартином вскоре научились отличать эту пару от других. Зайин - по целостности характера, Кафа - лишь по обесцвеченному ногтю на безымянном пальце (Каф в шестилетнем возрасте попал себе по пальцу молотком). Без сомнения, существовали и другие различия, как физические, так и психологические. Природа может создавать идентичное, а воспитание внесет свои поправки. Но найти эти различия было нелегко. Сложность заключалась еще и в том, что клон никогда не разговаривал с Пью и Мартином всерьез. Они шутили с ними, были вежливы. Жаловаться было не на что: они были милы, но в поведении чувствовалось стандартизованное американское дружелюбие:

- Вы родом из Ирландии, Оуэн?

- Нет, я валлиец.

- Вы разговариваете с Мартином на валлийском языке?

“Вот это тебя не касается”, - подумал Пью и ответил:

- Нет, это диалект Мартина. Аргентинский. Ведет происхождение от испанского языка.

- Вы изучили его для того, чтобы другие вас не понимали?

- От кого нам таиться? Просто человеку иногда приятно говорить на родном языке.

- Наш родной язык английский, - сказал Каф безучастно. Да и как он мог быть участливым? Человек проявляет участие к другим потому, что сам в нем нуждается.