Фантастический детектив 2014

Почему его назвали Менгрелом? Глупость какая-то, он даже никому не рассказывал, а вот пристала кличка дурацкая, прилепилась просто, не отдерешь. Однажды, в больнице, с аппендицитом, он пожалел одного старика-менгрела. Еще в юности. Тот, хоть и не курил, все время сидел в курилке и страдальчески баюкал живот. «Вой, дида, дида, дида, войййй!» – стонал он распевно. Тощий был старик, мелкий, совсем он был никакой, этот кавказец, так жалобно он стонал, что Сергей проникся к нему сочувствием, разговаривать с ним начал. Потом даже пожалел, что начал, старику не о чем было разговаривать, кроме как про деньги, которые он затратил на свой живот. В больнице кормили плохо, и диета номер три была еще хуже нормальной больничной пищи, которую тоже нормальной пищей даже спьяну не назовешь, а старика, при всех его деньгах, не навещал никто, поэтому Сергей скармливал ему свои передачки – и родители, и тетя просто заваливали его всякой вкуснятиной. А потом, незадолго до выписки, старик предложил ему уехать с ним куда-то под Зугдиди, где у него дом и хозяйство, жить там с ним, и тогда все, чем старик владеет, отойдет к нему, как к сыну, ведь он же живет один, да еще не в Москве прописан, где в больницу с аппендицитом угодил, а в каком-то никому не известном Куровске, там для настоящего мужчины места нет, там все спиваются, а те, кто умудрился не спиться, воспринимаются окружающими как немыслимые герои и законченные подлецы в одно и то же самое время.

Сергей малость оскорбился на такое отношение к своему родному Куровску, хотя в Куровске тогда оставаться не собирался, но возразить ничего не мог, потому что думал о своем городе точно так же. Старика он по-прежнему жалел и потому (деньги кое-какие были) отвез его в родной Зугдиди, а потом на раздолбанном аэромерсе с носатым чудовищем за рулем доставил в родной дом – ему самому было интересно, как там. Пили там не меньше, чем в России, но как-то лучше. Хозяйство у старика было большое, только очень запущенное, и Сергей, который ни секунды не думал, чтобы согласиться остаться, понял, что если б и согласился, то не справился бы там ни за что и ни при каких обстоятельствах. Да и менгрелы смотрели на него… не то чтобы недружелюбно, но как-то нехорошо. Дружба народов дружбой народов, а прежние кровавые стычки забываются очень трудно. С тем он и уехал в свою Москву, поцеловав на прощание сетчатую стариковскую щеку. Старик смотрел на него некормлеными глазами и почти плакал. Дида-дида-дида, воййй!

И вот поди ж ты – Менгрел! И откуда только узнали? Кое-где существует его полное досье, но он даже представить себе не мог, что оттуда возможны утечки.

Из кафе Менгрел отправился по адресу Геннадия Егоровича Онежского-Плюс, благо действительно было совсем рядом. Найти его было просто, да иначе и быть не могло – старый человек, есть имя и отчество, живет неподалеку от «Шанса» – хватило одного телефонного запроса и трех секунд ожидания. Менгрелу не очень нравились люди с фамилиями на Плюс, они обычно высокомерны до презрительности и очень скупы на информацию. И это, как правило, не элита.

За пустырем, который на карте почему-то назывался Солдатской площадью и который, как знал Менгрел, городские власти уже который год грозились сделать спортивно-увеселительным центром с ужасающе громадной и уж точно не соответствующей масштабу города подземной автостоянкой, скромно торчало несколько небольших, по виду очень уютных особнячков. Похоже было, что когда-то их возвела одна и та же фирма, заполучившая классного архитектора. Между особняками с номерами 4 и 8 стоял домик с башенкой-эркером, а на левом ободке того эркера был выписан черной краской громадный номер 13, он бросался в глаза сразу.

– Так, – сказал Менгрел. – Номер шесть.

– Да. Я запомнил этого паренька. Лицо знакомое.

Они сидели в узком эркере за каким-то подобием антикварного столика, и, похоже, этот эркер был любимым местом хозяина, уж очень отдохновенно он расположился там у окна. И прав был бармен – назвать стариком этого Плюса язык не поворачивался. На вид зрелый, за сорок пять, ну, может, немного за пятьдесят, волосы чуть-чуть с сединой, но, похоже, седина косметическая. Лицо сильное, умное, с намеком на иронию, но совсем не ироничное, а вполне серьезное и внимательное. Крепко сжатые губы. И все-таки это был старик. Он явно не считал себя молодым.

– Бросьте вы, Геннадий Егорович, что уж мне-то втирать такое, я же из АВП, – сказал Менгрел. – Это знакомое лицо вам во сне должно сниться, вы его в деталях помнить должны, иначе какой же вы Консультант у Ресургентов?