– Ну да, это и есть мое «во-вторых». Плащ был с дефектом, очень, я вам скажу, специфическим. Фиолетовый кружок на спине диаметром в три-четыре сантиметра, и думаю, что на том самом месте, куда нанесли удар. Если так, то получается, что убийство готовили заранее. Воспользовались той самой неустранимой ошибкой, про которую вы мне намекнули, немножко ее усилили и «настроили», как-нибудь подменили ему плащ на дефектный, оборудовали человечку мишень на спине и стали ждать, когда он пойдет выполнять заказ.
– Интересно, – сказал Менгрел. – По-вашему, получается, что его свои же и убрали?
– Получается так. Причем сделали это те, кто знал, что у Бриля будет заказ, и когда он пойдет его выполнять.
– «Жанессо»?
– Заказчики. Может быть, и «Жанессо». Он считался их штатным исполнителем, но исполнители часто работают на кого угодно, даже штатные.
Менгрел хмыкнул.
– Лихо у вас все складывается. Вас заказывают, а удаляют исполнителя. Причем не когда-нибудь, а вот именно что во время исполнения заказа, не дожидаясь, пока он этот самый заказ исполнит. И вы, конечно, не видели, кто исполнителя-то исполнил? Фиолетовый кружочек видели, а кто исполнил, конечно, нет?
– Конечно, не видел. Это тоже профессионал был. Потому что я его и не слышал даже.
– Вот даже как.
– Зря вы так. Конечно, не слышал. Я плащ включил и отбежал как можно дальше от тротуара и замер – в отличие от профессионалов, я не умею ходить бесшумно. Потом увидел это пятнышко, понял, что Бриль тоже в плаще. Потом он замер. Потом пятнышко пошло вниз, он наклонился, видно, стал искать примятую траву…
– Ну? Дальше, дальше! Что потом?
– Потом он хрюкнул и упал. Я ничего не понял, стоял столбом, решил переждать. Я на самом деле и до сих пор толком не понимаю, что там произошло. Убийца должен был уйти сразу. Или искать меня. Мне и показалось, что он ушел сразу…
– Откуда показалось?
– Не знаю. Словно бы пусто стало. Только я ошибся, он там был. Что он там делал, понять не могу. Я уже совсем было решил уходить, как вдруг он проявился.
– Кто?
– Да труп же! Он стал видимым. Плащ или выключили, или сняли, мне все равно было. Я снова замер. Это было так трудно – стоять в неподвижности, я почти задохнулся. А потом услышал за углом удаляющиеся шаги. Кто-то побежал. Мне показалось, что шаги были детские. Или женские. Но я не уверен. Кто-то быстрым, легким шагом бежал отсюда, уже не скрываясь.
Прищурившись, Менгрел внимательно слушал, весь вытянулся в сторону старика. Он выдержал паузу, потом спросил:
– Так вот чего я не понимаю, Геннадий Егорович. Сейчас вы живы. Покушались на вас или нет, но вы живы. Вот исполнитель мертв почему-то, вы всю процедуру подробнейшим образом объяснили, спасибо. Так вот, если на вас все-таки покушались, то почему? Ведь Консультантов они обычно не трогают.
– Я не знаю, почему они на меня покушались, – сказал старик.
И соврал.
– Да-да, – ответил Менгрел, быстро встал с кресла и, не прощаясь, поспешно ушел, Геннадий Егорович еле успел поднять ладонь, чтобы открыть перед ним дверь.