Фантастический Калейдоскоп: Механическая осень

Мирослав решил не расстраивать малыша. Сделал вид, что крадётся, и лисёнок, радостно фыркая, бросился удирать. Мирослав рассмеялся и неуклюже последовал за ним. В тяжёлом скафандре особо не побегаешь, и Мирослав быстро запыхался. Повернувшись к Снежинке, он увидел, что она тихонько смеётся, сидя на ковре из мягкого мха. Взгляд разноцветных глаз посветлел, а ощущение тоски развеялось без следа.

Подойдя к девушке, Мирослав медленно опустился рядом. Апчхи тут же запрыгнул к нему на колени, лизнул в лицо и свернулся уютным клубком. Мирослав улыбнулся, а затем внимательно вгляделся в лицо Снежинки, пробуя мысленно послать ей ощущение уважения и заботы. Она изумлённо приподняла брови.

– Давай ещё раз попробуем, – осторожно предложил Мирослав. Каждое слово он старался подкрепить мыслью. – Только помедленнее, пожалуйста, я всё-таки непривычен к такому способу общения.

Снежинка улыбнулась и взяла обеими руками ладони Мирослава.

Мирослав не был телепатом, и, откровенно говоря, раньше даже не верил в подобное, но, похоже, что-то получалось. Снежинка прикрыла глаза и осторожно повлекла его во тьму.

Часть 5. Сёстры

Это напоминало полёт или, скорее, падение в бездну. Мирослав не успел испугаться, как вдруг вспыхнули искры, перед лицом взорвалось море и тут же опало, сменившись утопающим в зелени городом с прозрачными куполами храмов, золотистыми стенами жилых домов, белоснежным кружевом мостов-дорог, подвешенных в воздухе, над гладью необъятного мерцающего океана.

Закружило голову, лепестки причудливых цветов приблизились, ласково коснулись лица Мирослава и вдруг превратились в девичьи руки. Нет, не Снежинка, но девушка очень на неё похожая. Она смотрела на него сверху вниз. Шёлковая лента в волосах переливалась алым. Взгляд поплыл, Мирослав подумал, что реальность сейчас опять изменится, но вдруг понял, что это слёзы. Он смотрел глазами Снежинки и чувствовал её слёзы, пролитые неисчислимое множество лет назад.

– Кто это? – прошептал Мирослав.

Его слова разошлись рябью по воспоминаниям. Тут же накатило тёплой волной.

«Сестра», – пришёл бессловесный ответ-знание.

Тревожным вихрем вспыхнула череда картинок: лицо сестры сменилось ярким солнечным днём. Мелькнул белоснежный мост над синей гладью, тонкая фигурка в красном платье, прозрачный купол храма, наполненный звоном-вибрацией.

Череда образов ускорилась: полыхающие камни, падающие с неба, прорастающее семечко, хвост кометы, глаза сестры, алая лента, море, одинокая птица…

У Мирослава закружилась голова, и образы тут же замедлились, будто Снежинка взяла себя в руки.

Вновь выстроилась картинка. Две сестры, взявшись за руки, шли домой. Праздник закончился, постепенно гасло море, покачивались на волнах брошенные лодки, напоминавшие причудливых птиц. Купола наполнялись светом, а в чернеющем небе гасла яркая белая звёздочка – Искатель.

«Видишь её?» – спросила Хея. Слова были незнакомы, но Мирослав прекрасно понимал смысл, воспринимая мир через Снежинку. «Когда-нибудь туда отправится и твоя звезда», – продолжила Хея. «И твоя, – Снежинка смотрела вверх на тающий огонёк Искателя, но видела лишь бесконечную чёрную бездну вокруг. Затем перевела взгляд на сестру и поняла, что та испытывает схожие чувства. – Это страшно? Как думаешь?» «Это необходимо», – мягко ответила Хея.

Картинка сдвинулась, замелькали дни, наполненные сестринской заботой и душевным покоем, счастьем и светом океана, дарующего почти бесконечную жизнь. Но лента дней вспыхнула и оборвалась. По ясному небу пробежали чёрные трещины, сочась алой болью.

Хея уходила.

Белый мост и ликующая толпа, купол Храма, наполненный музыкой и вибрацией.

Хея не сказала ни слова на прощанье. Обет молчания – таинство должно оставаться таинством.

Картинка плыла в глазах. Праздничные флаги ажурными вуалями струились по воздуху, сияли золотые крылья лодок, пересвистывались парящие в небе радужные ящерки-пострелки, напуганные нарастающим гулом. Музыка смешалась с рёвом двигателей и проиграла ему. Белая звезда Искателя взмыла вверх.

Одиночество навалилось чернотой. Тоска по сестре преследовала Снежинку, изматывала, угнетала. Время от времени в небо поднимался очередной Искатель, и вскоре Снежинка поняла, что её уже не пугает будущее. Она будто ждала того самого дня. Твёрдо знала, что Старейшины рано или поздно придут и за ней. Искателей осталось не так много, её точно не забудут.

– Но зачем? – прошелестели лёгким ветром слова Мирослава.

В ответ ему прилетел целый рой картинок. Тысячи хвостатых комет в небе, серебряная нить – тонкая, но прочная как канат, ведущая через тьму, пустая безжизненная планета, огненный дождь, кипящий океан. И вдруг, среди апокалиптических картинок – взметнувшаяся трава, синее небо и странно знакомое лицо. Мирослав с изумлением узнал себя. Он будто смотрелся в зеркало, но на самом деле видел себя глазами Снежинки. И что-то было важное в этом видении, что-то неудержимо ускользающее.

Тёплое чувство возникло в груди. Узнавание, облегчение. Не его – Снежинки. Что-то от её сестры, пропавшей в глубинах космоса, отражалось сейчас в глазах Мирослава.