Фантастический Калейдоскоп: Механическая осень

– Всё в порядке, кэп, – Мирослав ободряюще улыбнулся, когда Наоко бросила на него быстрый взгляд. – Держу скорость, посадка обещает быть мягкой.

– Не верю, но спасибо, Мир, – она ответила на улыбку слабым движением уголков губ и отвернулась.

– Пять секунд, четыре, три, две, одна…

Удар. Мирослав вцепился в подлокотники. Скрежет металла. Опоры-якоря впились в плато, надёжно фиксируя корабль на поверхности. Последний раз тряхнуло, и всё стихло. Члены экипажа переглянулись.

Том почему-то шёпотом озвучил:

– Мы… сели?

– Прикометились! – Мирослав рассмеялся, чувствуя, как дрожат пальцы.

Часть 2. Гнев

– Ну что, ребята, готовы вершить историю? – спросила Наоко, помогая Мирославу и Тому облачиться в скафандры.

– Ещё бы, – сказал Том. – Мир, наверное, целую речь подготовил по такому случаю.

– Вовсе нет, никаких речей, да и связи с Землёй не будет, пока не выскочим из магнитного поля Асэми, – заметил Мирослав.

– Но мы же запись высадки всё равно делать будем, – не отступал Том.

– Ладно уж, скажу что-нибудь…

Том ухмыльнулся и хлопнул товарища по плечу.

– Веселее, ты разве не счастлив?

– Счастлив, конечно.

– Звучит как приговор, – улыбнулась Наоко и защёлкнула последний замок на скафандре Мирослава. – Готово!

Космонавты поднялись с мест, активировали компенсаторы гравитации на скафандрах и прошли в шлюзовой отсек. Наоко рванула рычаг, и люк с шипением закрылся за спинами Тома и Мирослава.

– Удачи, – сказала Наоко в микрофон. – Помните: у нас сорок два часа на всё про всё, не увлекайтесь там сильно, следуйте плану.

Пустынное плато, на которое они приземлились, оказалось удивительно ровным и, судя по показаниям бортового компьютера, тектонически стабильным.

– Не будь это комета, решил бы, что для нас приготовлен аэродром, – пошутил Том. – Мир, глянь корабль, а я пока осмотрюсь тут.

– Лучше бы наоборот, – проворчал Мирослав, но перечить не стал.

Аккуратно ступая по ноздреватой, как гигантская пемза, каменистой поверхности, он развернулся к кораблю лицом. Луч фонаря выхватил из сумрачной мглы слегка протёртый о скалы фюзеляж «Первопроходца», скользнул ниже и подсветил остекленевшую под жаром посадочных дюз породу. Мирослав обошёл корабль и внимательно осмотрел его.

– Небольшая вмятина в носовой части, – описал обнаруженное повреждение Мирослав. – Жить будет.

– Принято, – ответила Наоко. – Выпускаю дроны для сбора образцов.

На корпусе «Первопроходца» скользнула задвижка, и три небольших робота, таившихся за ней, устремились в разные стороны, сверкая проблесковыми маячками.

Мирослав проводил взглядом «светлячков», поднял голову и увидел опрокинутое высоко над ним бушующее море из пыли, газа и льда. Он вспомнил, как грезил об этом дне, как готовился к полёту долгие годы, как окончательно испортились его отношения с дочерью в этот период. Стоило ли оно того? Мирослав не знал. Но необъяснимое, очень сильное чувство манило его сюда с самого первого дня обнаружения кометы, и даже раньше… Как бы то ни было – сейчас он здесь. И впереди долгие часы напряжённой работы.

– Всё в порядке? – нарушил размышления Мирослава голос Тома. Он подошёл, держа в руках флаг международного союза космонавтики. – Выглядишь неважно.

– До сих пор не могу поверить, что мы сделали это, что тут скажешь, – ответил Мирослав и кивнул в сторону флага. – Неужели без этого никак? Ненавижу показушность.

– Боюсь, что да, иначе начальство больше в космос не пустит, – усмехнулся Том.

– Какой же бред…

– Эй, хватит болтать, – вклинилась в диалог Наоко. – У нас небольшая проблема. Один из дронов завис и не отвечает. Пятьсот метров, слева у скал.

Мирослав повернул голову. Одинокий синий огонёк мерно вспыхивал вдалеке.

– Вижу, сейчас проверим.

– А как же флаг? – растерялся Том.

– Займёмся этим позже, устранение неисправностей в приоритете. И разве тебе не хочется прогуляться? – спросил Мирослав.

– Хорошо, выдвигаемся, – ответил Том и временно закрепил флаг на корпусе корабля.

Они неторопливо пересекли широкую долину. Лишь непрерывно движущиеся тени да странная «позёмка» из пыли и мелких камешков стали свидетелями их путешествия. Добравшись до «светлячка», Том немедленно принялся за его осмотр. Мирослав прошёл чуть дальше и направил фонарь на скалистый утёс, нависший над ними. Луч медленно скользил по опутавшим всю поверхность массива трещинам, из которых то и дело вырывались струи газа, пока внезапно не утонул в густом мраке. Мирослав замер, присмотрелся. Его ноги налились свинцом, а сознание лихорадочно обрабатывало увиденное.

«Ничего не понимаю, – бормотал, казавшийся таким далёким, голос Тома по радиосвязи. – Всё в порядке, но он не двигается дальше, словно, что-то не пускает его. Мирослав, ты слышишь? Эй?»

Не зная, что сказать, Мирослав обернулся к умолкшему от изумления Тому, а затем вновь перевёл взгляд на неожиданную находку. Прямо перед ними в скале зиял чёрным провалом прямоугольный вход, настолько идеальный, что не оставлял ни малейших сомнений в своём искусственном происхождении.

Том медленно подошёл к другу.

– Что это, чёрт возьми, такое?