Фантастическое путешествие

Четыре пары рук вцепились в шланг воздуховода, заработали четыре пары ласт — и вот они уже возле стенки капилляра.

На какое-то мгновение Грант замешкался.

— Надо проткнуть этой штукой стенку… Дюваль!

Губы Дюваля изогнулись в усмешке.

— Для этого вовсе не обязательно вызывать хирурга. При таком уменьшении вы можете провести эту операцию ничуть не хуже, чем я. Особых умений тут не надо.

Он достал нож из сумки для инструментов, укрепленной на передней панели скафандра, и повертел его в руках.

— Наверняка на ноже полно уменьшенных бактерий. Со временем они примут свои обычные размеры и окажутся в кровотоке — что ж, тогда ими займутся белые кровяные тельца. Надеюсь, ничего особо опасного здесь все-таки нет.

— Доктор, начинайте, пожалуйста, поскорее! — поторопил его Грант.

Дюваль ловко всадил нож в промежуток между двумя клетками, образующими стенку капилляра, и продвинул его сверху вниз. Открылась щель. Хотя толщина стенки по обычным меркам и составляла какую-то десятитысячную часть дюйма, при такой степени уменьшения она, казалось, достигала нескольких ярдов. Дюваль втиснулся в щель и начал прокладывать себе путь между двумя клетками, разрывая тяжи липкого межклеточного вещества и тоненькие короткие отростки самих клеток. Он пробирался все дальше и дальше и вот наконец прошел стенку капилляра насквозь, отделив клетки друг от друга. Клетки разошлись, как края рваной раны.

Через эту рану был виден еще один слой клеток, к которому Дюваль подступил со всей возможной осторожностью.

Наконец он вернулся к остальным и сказал:

— Отверстие микроскопическое. Утечки крови быть не должно.

— Вообще никакой утечки, — добавил Микаэлс, выделив слово «утечка». — Какая уж тут утечка?

В самом деле, с той стороны щели показался пузырь воздуха и начал набухать, выпячиваться внутрь. Пузырь выпячивался недолго и так и застыл, выпуклый и неподвижный.

Микаэлс дотронулся до поверхности пузыря рукой. Поверхность немного прогнулась — и только. Рука не прошла сквозь воздух.

— Поверхностное натяжение! — пояснил Микаэлс.

— Что теперь? — Грант попытался вернуть всех к действительности.

— Я же говорю — поверхностное натяжение! На поверхности любой жидкости всегда образуется нечто вроде плотной кожицы. Для человеческого организма обычных размеров это явление в количественном выражении настолько невелико, что практически незаметно. Однако насекомые, например, могут свободно расхаживать по поверхности воды — именно благодаря силе поверхностного натяжения. А для нас, при наших-то размерах, значимость этого эффекта вообще трудно переоценить. Возможно, нам вообще не удастся прорвать эту преграду.

Микаэлс вынул свой нож и всадил его в поверхность воздушного пузыря, как совсем недавно Дюваль вскрывал межклеточное пространство. Лезвие ножа наполовину вошло в пузырь, задержалось, потом провалилось полностью.

— Как будто режешь резину, — сообщил Микаэлс, тяжело дыша.

Он вынул нож, показалась узкая щель, но почти сразу начала затягиваться, поверхность становилась такой же гладкой, как и прежде.

Грант быстро вставил руку в щель, прежде чем она закрылась совсем. Когда молекулы воды сомкнулись, он немного поморщился.

— Как в капкане, знаете ли.

— Неудивительно, если принять во внимание размеры этих молекул, да при нашем-то уменьшении, — мрачно отозвался Дюваль. — Их можно даже разглядеть в лупу. Собственно…

— Собственно, — язвительно перебил его Микаэлс, — вы жалеете, что не прихватили с собой лупу. Могу разочаровать вас, Дюваль, ни черта бы вы не увидели. Потому что для этого надо еще увеличить световые волны, точно так же, как атомы и их составляющие. Все, что вы увидите, даже в миниатюризированном свете, покажется слишком смутным и расплывчатым.

— Так вот почему все вокруг как в тумане? — спросила Кора. — А я думала, что это из-за плазмы крови, через которую мы смотрим.

— И из-за плазмы тоже. Но в придачу ко всему, чем меньше мы становимся, тем выпуклей и зернистей становится все вокруг. Ну, как на старинных газетных фотографиях. Они состоят из множества точек и оттого делаются нечеткими.

Грант не особенно прислушивался к разговору. Его рука проткнула поверхность пузыря, и теперь он пытался просунуть туда вторую руку и голову.

Через секунду пленка сомкнулась у него на шее, и он почувствовал, что задыхается.

— Эй, придержите меня за ноги! — крикнул он.

— Держу, — отозвался Дюваль.

Теперь половина тела Гранта находилась внутри, и он смог хорошенько разглядеть щель, которую Дюваль прорубил своим ножом.

— Отлично. Вытащите меня обратно.

Грант снова оказался снаружи, и поверхность пузыря сомкнулась за ним с чмокающим звуком.

— Так, попробуем теперь просунуть туда наш воздуховод. Раз-два!

Никакого результата. Тупой конец шланга даже не прогнул упругие молекулы воды на поверхности воздушного пузыря. Ножи искромсали пленку, и шланг удалось немного продвинуть вперед, но дальше поверхностное натяжение усилилось, и шланг скользил, не продвигаясь ни на дюйм.

— У нас ничего не получится! — задыхаясь, промолвил Микаэлс.