Фантастическое путешествие

— Мы — очень маленький чужеродный объект. Иммунная система Бинеса никогда раньше с нами не встречалась, поэтому соответствующих антител у него просто нет. Кроме того, впереди у нас только одна группа лимфоузлов, а дальше — прямой путь к цели. Если повезет, конечно. Но вся наша миссия рассчитана на чистое везение… — Он нахмурился и спросил: — Но может быть, вы собираетесь приказать мне рассчитать другой курс? Выйти из лимфатической системы?

Грант покачал головой.

— Нет. Если только у кого-нибудь не появится идея получше.

— Вот он, — Микаэлс легонько тронул Гранта за рукав, — Видите?

— Вот эта тень впереди?

— Да. Наш проток вместе с остальными впадает в лимфоузел. А сам лимфоузел — это, собственно, пучок рыхлой соединительной ткани, губка из беспорядочно скомканных волокон, с извилистыми промежутками меж ними. И здесь полным-полно лимфоцитов…

— А это что за штука — лимфоциты?

— Одна из разновидностей белых кровяных клеток. Надеюсь, они нас не тронут. Любая бактерия, проникшая в организм, рано или поздно попадает в лимфоузел. И запутывается в этих узких проходах между волокнами…

— А мы не запутаемся?

— Мы движемся произвольно и туда, куда нам надо, Грант. А бактерия просто плывет по течению. Надеюсь, вы улавливаете разницу. И когда бактерия попадает в эту ловушку, за нее принимаются антитела или, если у антител ничего не выходит, в бой идут лейкоциты.

Тень приблизилась. Золотистая лимфа стала темнее и помутнела. Прямо по курсу показалась стена.

— Вы следите за курсом, Оуэнс? — спросил Микаэлс.

— Слежу, но здесь легко сбиться и повернуть куда-нибудь не туда.

— Даже если собьетесь, помните, что сейчас мы идем в нужном направлении. Настройте свой гравитометр поточнее и в конце концов не ошибетесь — надо сохранить то же общее направление после всех поворотов.

«Протей» круто повернул, все вокруг внезапно стало серым. В свете прожекторов субмарины не было видно ничего, кроме густой серой мглы разных оттенков. Но вот показался какой-то небольшой продолговатый цилиндрик, значительно короче и тоньше субмарины. Еще какие-то шаровидные тела, довольно маленькие, со всех сторон покрытые короткими пушистыми ворсинками.

— А вот и бактерии, — пробормотал Микаэлс. — Только увеличение слишком большое — я не могу даже распознать их вид. Разве не странно звучит — «слишком большое увеличение, чтобы распознать вид бактерии»?

Субмарина двигалась теперь гораздо медленнее, чем раньше, лавировала в паутине тонких тяжей и перегородок, выбирая каждый очередной поворот из бессчетного множества извилистых проходов чуть ли не наугад.

В дверях мастерской показался Дюваль.

— Что у вас тут творится? Я не могу работать в такой обстановке! Корабль каждую минуту куда-то поворачивает. С меня вполне довольно броуновского движения!

— Как мне ни жаль, доктор, но вам придется потерпеть, — холодно ответил Микаэлс. — Мы проходим сквозь лимфоузел, и это самый прямой путь, какой только может быть.

Дюваль недовольно нахмурился и вернулся в мастерскую.

Грант наклонился вперед, разглядывая то, что показалось впереди.

— Что это за муть, доктор Микаэлс? Похоже на какие-то водоросли или вроде того.

— Это ретикулярные волокна, — пояснил Микаэлс.

Раздался голос Оуэнса:

— Доктор Микаэлс!

— Да?

— Волокна становятся толще, промежутки сужаются. Я не смогу пройти сквозь них, ничего не повредив.

Микаэлс задумался.

— Не беспокойтесь. Мы никак не сможем наделать здесь больших бед.

«Протей» пошел вперед, задевая бортами волокна, сдирая с них куски ткани, которая провисала позади субмарины неровными клочьями, расплывалась во все стороны. Чем дальше они продвигались, тем чаще стесывали пласты с волокон.

— Все в порядке, Оуэнс, — подбодрил капитана Микаэлс. — Такие повреждения человеческий организм исправит в считаные минуты.

— Меня сейчас тревожит не здоровье Бинеса, а мой корабль, — отозвался Оуэнс, — Если эти клочья намотаются на винты, двигатель перегреется. По-моему, они уже пристают к нам — вы слышите, шум двигателей стал немного другим?

Грант ничего такого не услышал и снова обратил все внимание на то, что творилось снаружи. Субмарина как раз пробиралась сквозь настоящую чащу волокон. В свете прожекторов «Протея» они отбрасывали пугающе багровые блики.

— Сейчас пробьемся, — сказал Микаэлс, но в его голосе явственно звучали тревожные нотки.

Путь стал немного свободнее, но тут Грант наконец в самом деле уловил перемены в шуме двигателей — добавились какие-то низкие завывания, а гулкое клокотание пузырящегося в выхлопных трубах газа стало глухим, едва различимым.

Оуэнс крикнул:

— Что за черт?! Смотрите!

Корабль содрогнулся, столкнувшись с какой-то длинной бактерией. Бактерия изогнулась, обвилась вокруг стеклянного колпака субмарины, потом резко дернулась, приняв первоначальную форму, и отскочила в сторону. На стекле иллюминатора осталось липкое пятно, которое медленно смыло потоками лимфы.

Впереди показались новые бактерии.

— Что это с ними? — удивился Грант.