Фантастика 1987

— Что ты, мальчик!.. Какие сказки?… Сказки — это антинаучный вымысел. Придет кибер, лучше поиграй с ним в викторину.

— Не хочу викторину!.. Не хочу кибера!.. Хочу бабушку! — упорствовал Генка и колотил кулаком по подушке.

Не терпевший Генкиных слез папа вызвал по видеофону дежурную из бюро добрых услуг.

— Что вы нам присылали?… Ребенок просит какую-то бабушку. Нельзя ли снова направить к нам эту модель?

Девушка из зала вежливо улыбнулась, обратилась к компьютеру и пожала плечами.

— В нашем реестре кибер по кличке Бабушка не значится. Может быть, в порядке исключения вам прислали списанный экземпляр?

— Одну минутку, — вмешался в разговор знакомый начальник бюро. Он оставил свое место за пультом и вышел вперед. — Вы понимаете, девиз нашего бюро — ни одного отказа клиенту. Ваша заявка пришла с опозданием — киберы были разобраны. Пришлось обратиться за помощью… Сейчас я вас соединю.

Начальник бюро добрых услуг и девушка исчезли, вместо просторного зала выплыла маленькая, слабо освещенная комнатка.

В глубине ее, в кресле-качалке, сидела старушка.

— Бабушка!.. Бабушка!.. Это я, Генка! — закричал мальчик. — Ты придешь ко мне рассказывать сказки?

Морщинистое старушкино лицо расплылось в доброй улыбке.

— Приду, приду, милый!.. Вот только поясницу отпустит — приду, расскажу сказку.

Вадим Евентов ГОЛОСА ЗЕМЛИ

— Ну и земля!.. Как камень! — Виктор отшвырнул кирку и вылез из траншеи. Его загорелое до черноты тело лоснилось от пота. — Может, довольно? — Виктор, отдуваясь, подошел к Алферову, возившемуся около машины с громоздкими индикаторами. Алферов критически оглядел канаву, взял горсть сухой рассыпавшейся почвы.

Земля потрескалась от зноя. Не умолкая стрекотали кузнечики, пересвистывались застывшие в сторожевой стойке суслики. В раскаленной синеве над степью кружил коршун.

— Аркозовый песчаник, хорошо держит звук. — Алферов задумчиво пожевал губами и махнул мне рукой: — Ладно, иди включай.

Над ухом зудел вентилятор, но и он был бессилен ослабить духоту в тесной будке машины. Три года мы жили этим прибором, чьи дышащие жаром блоки делали тесной кабину вездехода. Давнишняя идея шефа лаборатории акустики Алферова вылилась наконец в сложнейшую электронную схему. Из области сумасшедших гипотез она перекочевала в область практического применения. Сто лет назад Эдисон, заставив иглу огибать микрорельеф бороздки на обернутом фольгой валике фонографа, сумел воспроизвести искусственно законсервированный звук. С тех пор звук стал принадлежностью культуры, такой же, как и изобретенная тысячелетиями ранее письменность. Звуки же, раздававшиеся на земле прежде, казалось, были потеряны для человечества навсегда. Алферов пытался доказать, что это не так. Некоторые минералы гранитогнейсовых и песчаных пород могут хранить в себе информацию о давно умолкших звуках.

Алферову удалось обнаружить явление, названное им «заторможенным пьезоэффектом». Рожденный в лаборатории прибор — реставратор звуков РЗ-1 — использовал это явление, заставив заговорить камни уже не в переносном, а в буквальном смысле слова.

Колеся по стране на вездеходе, мы собрали богатую коллекцию «ископаемых» звуков. У подножия гор, на берегах озер и рек, на лесных полянах и в степи — везде, где на поверхность выходили нужные нам породы, записывали мы сигналы былых геологических событий: гул древних землетрясений и извержений потухших вулканов, громовые раскаты доисторических гроз и грохот прибоя давно исчезнувших морей. Наша уникальная коллекция могла служить великолепным дополнением к геологической истории планеты.

Набрав обороты, тонко, по-комариному, пел умформер. Разомлевшие от жары Виктор и Алферов вернулись в кабину. Они уселись позади меня и приготовились слушать голоса Земли. Я включил магнитную запись и начал медленно вращать верньер настройки. Из динамика неслись загадочные щелчки, потрескивания, тихие шорохи — привычный шумовой фон, записанный на небольшой глубине.

— Кажется, ничего интересного, — заметил я. — Обычная шумовая картинка.

— Попробуй, прогони еще разок, — задев меня плечом, произнес за моей спиной Алферов.

Я довел верньер до упора и стал передвигать настройку в сторону уменьшения частот. Из динамика снова доносились уже знакомые звуки. Я с тоской подумал о том, что придется опять сворачиваться, пускаться в путь и колесить по степи в поисках другого, более удачливого места.

Вдруг в динамике послышался необычный дробный звук, напоминавший тарахтенье швейной машины. Я добавил громкость, теперь можно было отчетливо разобрать торопливую частую дробь пулеметной очереди.

— Тяжелый станковый! — Виктор подался вперед и дышал мне в затылок. Все превратились в слух, пораженные неожиданным звуковым эффектом, который преподнес нам аркозовый песчаник.

Пулемет захлебнулся и умолк, где-то рядом запаленный сорванный голос прокричал: «Танки!..» Снова застрочил пулемет, захлопали винтовочные выстрелы, сквозь пальбу донесся рев моторов, раздались глухие разрывы гранат.