Фантастика 1990

Яркий солнечный день. Я стою у края бассейна, похожего на неширокую речку. А может, это и есть речка, только один берег у нее как бы от бассейна. Передо мной, метров на семьдесят, блестит неглубокая вода, в которой множество людей стоит по пояс и нежится на солнце. По обе стороны - простор как в поле, и не видно ничего, кроме светло-голубого неба да действительно каких-то полей. Почти никто не плавает, а только стоит в такой же яркой, чистой, светлой, как день, воде и смотрит на блики.

Справа от меня оказывается Ю. И. С. Мы решили проплыть под водой и думаем, кому это сделать первому. Я почему-то не хочу плыть вначале, но жду, что скажет он. Ю. И.

говорит, что первым поплывет он. И в ту же секунду я чувствую, что если он сейчас нырнет, то уже не вынырнет, утонет.

Но как мне сказать об этом ощущении? Рядом с Ю. И-чем - высоким, мужественным, красивым той красотой, которой облагораживает человека ум,- мое предчувствие кажется смешным, наивным, несерьезным. Разве можно такое говорить е м у.

И я не решаюсь. Ю. И. надвигает на глаза очки для плавания и, отталкиваясь от бортика, уходит под воду. Я жду пять… десять… пятнадцать секунд… минуту… и вдруг чувствую, что его уже нет.

28. 29 июня 1984. Сочи. 7.30-8.00

Я хочу взобраться на какую-то гору. Я знаю, что мне очень нужно туда забраться и очень важно. Но множество разных людей, усеявших весь холм и неширокую лестницу, ведущую к вершине, цепляются за меня, стараясь всеми силами не пустить меня наверх - отталкивают меня, отбрасывают, мешают любыми способами - и им это удается. Это молодые, старые, больные, здоровые, мужчины, женщины, старики, старухи, дети всех возрастов. Уже пять или шесть раз я пытался подняться на вершину крутого холма, или по ступенькам лестницы, или по склону, но мне все мешали. И вот я стою внизу, отброшенный в очередной раз. И внезапно решаю: “А почему я не могу, почему я не должен хотеть того, что хочу? И кто может, кто смеет мне воспрепятствовать, если я захочу?” “Я все могу,- думаю я.- Почему я здесь, внизу? Я же все могу сделать! И вот сейчас я разбегусь и заберусь наверх, и никто мне не помешает. Это все напридумано только, что я “не могу”. Я тут же разбегаюсь и, обегая, увиливая от хватающих, цепляющих рук, добираюсь наконец до вершинной площадки. Едва я переваливаю край и останавливаюсь, чтобы перевести дух, немного радостный, что достиг вершины… как вдруг справа от меня замечаю пожилую женщину. Поворачиваю голову налево - тут другая. Как бы по инерции я повернул голову назад, хотя был уверен, что и там они стоят тоже.

Я понимаю, кто они, и уже начинаю чувствовать их магическую черную силу, сквозь которую прорваться будет тщетно. Обреченный, я знаю, что от н и х - т о уж спасенья нет.

И в ту же секунду, озаренный внезапно пришедшей мне на ум мыслью, я кладу крест на первую женщину. И сразу она становится плоской, как на картине, изображение ее искажается, плывет на одном месте в воздухе, колеблется, как на экране телевизора… Я крещу вторую - с ней то же самое, потом остальных. Они все поплыли, исказились, будто по их телу прошла волна, сделавшая их бесплотными, слабыми духами, и они стали таять в воздухе… Ощущение огромной полной свободы и радости освобожденья заполняет меня.

29. 9 июля 1984. 8.00-9.20.

Об обстоятельствах и нашей воле