Фантастика 2003. Выпуск 1

«Он может писать и говорить на разных диалектах проворно, ясно и безогрешительно; в натуральной истории искусен, в нем можно найти хорошего математика и изрядного философа. География и историография у него всегда пред очами; ему и химические правилы не неизвестны; знает вкус и силу в живописи. Но при всех превосходнейших оных его знаниях в нем еще высокий дух поэзии обретает». — Такую характеристику писателю дал его современник, поэт В. И. Соловей.

Федор Иванович Дмитриев-Мамонов принадлежал, по-видимому, к той категории людей, которых сегодня принято уважительно величать маргиналами, а в те времена окрещивали попросту чудаками или, еще хуже, сумасшедшими (так, кстати, и случилось с писателем). Происходил он из старинного рода князей Смоленских. С детства Федор Иванович особым прилежанием не отличался, однако питал сильнейший интерес к наукам — истории, астрономии, философии, литературе, да время от времени будоражил своими выходками московское и смоленское общество.

Получив начальное домашнее образование, он был отправлен продолжать обучение в Артиллерийскую школу, но сразу же «отлучился самовольно». А в 1756 г. вместе с Сумароковым, Щербатовым (тоже, кстати, оставившими след в истории русской утопии) и Болтиным вступил в одну из масонских лож, чем едва не привел к краху свою карьеру. У масонов, впрочем, он долго не задержался.

И все-таки Дмитриев-Мамонов, около тридцати лет отдавший себя армии, дослужился-таки до чина бригадира и благополучно вышел в отставку в начале 70-х.

Еще будучи на воинской службе, Дмитриев-Мамонов приступил к научной деятельности: собирал и тщательно систематизировал старинные рукописи, монеты, оружие, устроив впоследствии в своем московском доме целый музей, многое из изысканий легло в основу его научных публикаций.

Выйдя в отставку, Федор Иванович прославился, однако скорее не научными и литературными опытами, а своим эксцентрическим поведением. Все-то ему хотелось делать поперек общественной морали, вопреки социальным установкам.

В письме к московскому генерал-губернатору М. Н. Волконскому Екатерина Вторая жаловалась, что «здесь многие рассказывают о нем такие дела, которые мало ему похвалы приносят». Еще бы, ни с того ни с сего распустить полторы тысячи крепостных! Не менее красноречивы воспоминания А. А. Куракиной: «Дом его против всего города, был больше всех иллюминован, где была собрана довольная часть народа, которому он из окошка сам бросал серебряные деньги, а на улице его два гайдука из мешков — медные, и они с хозяином всем кричали «Виват!»».

Дошло до того, что жена Федора Ивановича добилась проведения расследования Юстиц-коллегией на предмет «психической ненормальности» супруга. И в результате этого расследования, приправленного немалой сумой взятки, наш эксцентричный философ был признан «человеком вне здравого рассудка»…

Творческая биография Дмитриева-Мамонова не столь увлекательна, но о некоторых моментах ее имеет смысл упомянуть. Как поэта его вряд ли назовешь блестящим. Но «пошалить», пооригинальничать Федор Иванович любил. Чего, например, стоит «Эпистола от генерала к его подчиненным», являющая собой… воинскую инструкцию, «пересказанную» шестистопным ямбом! Или такое любопытное произведение, одно название которого не требует каких-либо дальнейших комментариев: «Правила, по которым всякий офицер следуя военную службу с полным удовольствием продолжать может».

Выступал Дмитриев-Мамонов и как переводчик французских поэтов, щедро покровительствуя бедным литераторам.

Вернемся, однако, к главному произведению Дмитриева-Мамонова «Дворянин-философ, аллегория». Эксцентриком и чудаком он проявил себя и на писательской ниве. Повесть пользовалась настолько большим успехом, что писатель в 1796 г. решил переиздать ее отдельной книгой. На титуле Дмитриев-Мамонов, как бы насмехаясь над общественным мнением, поместил оттиск медали с собственным изображением и следующей надписью: «Осветил светом, разумом, честью и великолепием. Плоды уединенной жизни в Баранове. Создал новую обстоятельную систему сложения света в 1779 году в честь нашему веку, сим ученый свет одалживается ему».

Однако судьба этого, второго, издания повести печальна. Тогдашняя цензура еще в 1769 г. заприметила в произведении крамольные мысли. Это и понятно, ведь вымышленный мир Ф. И. Дмитриева-Мамонова с его «космическими» муравьями и страусами был едким, сатирическим портретом реального мира.

Весь тираж смоленского издания «Дворянина-философа» (1796) был немедленно изъят из продажи…

Увы, произведение это было изъято не только из продажи, но и из истории нашей литературы. История с пробелами — плохая история.

ИСТОРИИ О БОГАТЫРЯХ СЛАВЕНСКПХ

Жанр меча и магии, известный как фэнтези, отечественные критики чаще всего называют литературой, рожденной XX веком. Связано это в основном с тем фактом, что мистическая и сказочно-фантастическая (демиургическая) фантастика о вторичных мирах в нашей словесности стала развиваться — старательно калькируя западные «первоисточники» — лишь в 90-е годы XX века.