«
– Разломал – это не то слово, – хмыкнула Галя. – Скорее, растер в порошок!
«
– Так, значит, не все прошло гладко? – едко заметил Светлов. – Тот же арбалет! Наверняка еще что-то… Так что не надо тут про неспособность человека просчитать случайность!
«
– Долга? – переспросил Олег. – Какого еще долга?
«
– За Машу?
– Да, а где Маша-то? – задала Измайлова вопрос, который уже пытался поставить перед Чужой Светлов. – В Тиньши ее нет – разве что она зачем-то ото всех прячется…
«
– А из-за кого? – подобравшись, быстро спросил Олег.
«
Они с Галей дружно обернулись: к Тиньши бесшумно опускались три шипастых летательных аппарата, иссиня-черных на фоне утреннего голубого неба.
– Не планета, а проходной двор какой-то, – покачал головой Светлов, судорожно стискивая пальцами топорище.
– Страты летят за своими? – поняла Измайлова.
«
– У меня, – машинально приподнял Олег полу куртки, демонстрируя заткнутое за пояс оружие. – Забрал у Геры. Патронов, правда, всего четыре…
«
– А вот это я уже сам буду решать, – отрезал Светлов. – Хватит с меня отравленных яблочек!
– Яблочек? – не поняла Галя.
– Я про ее бесценные советы.
«
Черные корабли, смяв фальшивые местные ромашки, коснулись шипами земли и замерли, образовав правильный, нацеленный вершиной на ворота Тиньши треугольник.
С топориком в руке и пистолетом за поясом Олег шагнул навстречу очередным незваным гостям.
39
Дверь за Тимуром захлопнулась.
Словно новая смерть не замедлила явиться на смену едва начавшейся новой жизни. Страстно желанной, чудом обретенной, полной надежд – и в один миг совершенно утратившей весь смысл…
В груди у Насти, там, где должно было биться, бесцельно гоняя туда-сюда алую кровь, человеческое сердце, возникла черная всезатягивающая пустота. Легкие окаменели, очевидно, не находя более резона впускать в себя ненужный им воздух. Глаза ослепли, наполнившись мутной соленой влагой. Мозг, наотрез отказавшись принимать случившееся, закрылся в себе, унеся сознание в прошлое – отмотав назад в памяти те недолгие часы, когда он вновь принадлежал человеку. Напрасно: пережив их снова, к иному итогу было все одно не прийти…
…Очнулась Настя в боксе медотсека. Проснулась? Ожила? Родилась? Тогда она и сама еще этого не знала. Как и не сразу поняла, где находится: привычная попытка осмотреться, не открывая глаз, потонула в непроглядной тьме.
Настя разомкнула веки, и настал свет. И был он хорош.
Она лежала на узкой койке, и многочисленные трубочки, проводки и тросики с присосочками, один за другим отлепляясь от ее обнаженного тела, проворно втягивались в стену справа. В местах, где недавно они соприкасались с кожей, еще какое-то время оставались треугольные отметины, поначалу темно-розовые, но стремительно бледневшие.
Глядя на сворачивающий бесчисленные разномастные «щупальца» прибор, Настя абсолютно не понимала принцип его работы.