"Фантастика 2023-119". Компиляция. Книги 1-23 (СИ)

Так когда-то учила Марину мама. И поясняла: на самом деле говорилось — не в этом нашем времени и не в этих наших местах, — клиент всегда прав, или покупатель всегда прав. Читай книжки, дочка, там о тех местах и тех временах, которые забывать негоже.

Марина размышляла об этом и еще о другом разном, поднимаясь со своего уровня «девять» на нулевой. Четыреста шестьдесят ступенек, да по проспектам, да по параллельным узким коридорам… хватает на поразмышлять-повспоминать. Правда, уровни с седьмого по первый хотелось преодолеть побыстрее, там время быстрое, Мариной нелюбимое, но все равно — проскочишь, а уже сколько передумано…

…Книжки, да. Марина к ним пристрастилась, мама радовалась. Но воспринимались эти книжки как сказки. Веселые или грустные, со счастливым концом или с трагическим, яркие или «в пастельных тонах»… очень Марине нравилось это словосочетание — «в пастельных тонах»… Все они — сказки, что про Дюймовочку, что про даму с собачкой. Марина читала, ясно воображала себя то порхающей от цветка к цветку, то прогуливающейся по набережной Ялты, но, отложив книжку, еще яснее осознавала: настоящее — вот оно. Град Марьград, его уровни, его обитатели. Другого ничего нет.

Еще были учебники. Мама занималась с ней и со всеми ее сестрицами-подружками по разным предметам. Чудно, удивлялась тогда Марина: предмет — его можно руками потрогать, а, например, арифметику или химию разве потрогаешь? Или еще слово: дисциплина. Это вообще-то — вести себя правильно. А, например, физика или русский язык — при чем тут поведение?

Но осваивала все охотно — было интересно. Когда мамы не стало, продолжила заниматься, сестриц-подружек уговорила. Те послушались. Они Марину-старшую всегда слушались, вот и Марину-младшую — почти так же. Конечно, форс держали: дескать, ты, Маришка, мала еще нам указывать… но, в общем, слушались. Разве что книжками не увлекались, но это и при маме так было. Предпочитали сказки в виде фильмов, концертов, шоу развлекательных, записанных не пойми где и не пойми когда… Ну, еще склонность проявили кто к чему: Иришка и Аньчик — к оранжереям; дядя Саша им понатаскал семян, удобрений, грунтов таких-сяких мешками, книжек опять-таки, но специальных, с руководствами как что выращивать. Олюшка с Томочкой рукодельничали по-всякому — шили да вышивали, рисовали да лепили… Кто что. А сама Марина — книжки читала и, главное, медициной занималась. По маминым стопам. И, отчасти, по ее памяти.

Мама, помнится, все изумлялась: как это так у нас здесь — не у Местных, а у нас — одни только девочки рождаются? Да не просто девочки, а точные копии своих мам! Кто папы — то неизвестно, так строго-настрого заведено… если только сердце тебе подскажет, говорила мама… но сердце молчало. И ни единой черточки ни от кого из Свящённых не было в девочках! И от дяди Саши, само собой, тоже… Партеногенез, удрученно говорила мама, абсолютная аномалия; как будто мужской биоматериал всего лишь подает сигнал к инициации плода. Анализ ДНК сделать бы. Увы, именно для такого анализа в Марьграде не нашлось ровным счетом ничего. Все, казалось бы, есть, а этого нет.

Аномалия… А что у нас здесь не аномалия, заключала, бывало, мама.

…Между тем Марина выскочила из уровня «раз». И сразу почувствовала прилив сил: время здесь катилось неспешно и дышалось здесь спокойнее. К Бывшей Башне пошла уже не торопясь.

…Пациент всегда прав, учила мама. Неприятный он, даже противный, даже злющий — а прав. Потому что он болен. А если даже и здоров, то все равно он несчастный, и потому опять прав. Мы врачи, наше дело — лечить. Да, мы можем, а то и должны быть строги. Но не ради того, чтобы поставить противного пациента на место! Нет! Просто чтобы не мешал! А дальше, говорила мама, лечить так лечить!

Мы врачи… В какой-то книжке Марина вычитала слово, которое ей очень понравилось: врачея. Женщина-врач — ну не врачиха же, фу! Так себя и называла: врачея. Как в умных книжках пишут — позиционировала.

Сама же и придумала мысль в развитие маминой: врачея обязана быть гуманной. Пусть даже ее пациенты не совсем homo или даже уже совсем не homo. Тут-то как раз нужна особенная гуманность! Сестрицы-подружки, и мамы, которых осталось две — тетя Галя и тетя Мила, и их же ровесница, но ничья не мама — тетя Эля, и единственная здесь бабушка, хотя и тоже ничья — бабушка Таня, и тем более дядя Саша и Свящённые — они-то, если болеют или просто обследуются, все понимают. А Местные не понимают ничего, потому их и жальче.

…Вот и Бывшая Башня. Собиралась же настрогать для Веруни лакомого? Собиралась, и для Клавуни тоже. Ну так вперед!

Пришлось помучиться. Ножницы то и дело заминали металл (попросить дядю Сашу наточить, напомнила она себе!). Однако справилась. Две хорошие связки получились, тяжеленькие, а что полоски не очень ровные — это ерунда!

Решила сегодня звездами не любоваться. Что-то неясное словно поторапливало, звало к себе, на Отшиб. Психосоматика, наверное, какая-то.