Фантастика чехословацких писателей

Шмидта? Но, прежде чем решиться на этот шаг, он наверняка вначале должен был это проверить. И, как подтвердил Нейман, такая проверка действительно была проведена. В пятницу некто от имени Шмидта разыскивал Мельхиада.

– Значит, мы оба вам не лгали, – задумчиво произнес

Юрамото и приветливо взглянул на Маккента.

– Да. И если вычеркнуть вас обоих, – Родин кивнул на селенолога и биолога, – в списке останется один член экипажа – Ланге. Попробуем подставить его в наши уравнения. Мог ли он за минуту до одиннадцати выстрелить из пистолета? Да, мог, ибо как раз в это время направлялся к обсерватории. Дальше. Мог ли он убить Шмидта в промежутке между 10:00 и 10:25? Мог, так как в фотолабораторию он пришел в 10:15, а что он делал до этого, установить невозможно. И, наконец, третий вопрос: имело ли для

Ланге смысл утверждать, что в 10:49 Шмидт был еще жив? Точнее, было ли ему выгодно, чтобы это утверждал кто-то другой? Я отвечаю на этот вопрос утвердительно, ибо после 10:15 ему было обеспечено стопроцентное алиби, а на предыдущий отрезок времени – нет.

– Все ясно, – очень тихо сказал кто-то.

Взгляды присутствующих были устремлены к экрану.

Фигура астронома все уменьшалась и превратилась в маленькое пятнышко, еле различимое на сером фоне Радужного залива.

– Сколько у него осталось кислорода?

– Это спросила Рея Сантос отчужденным, невыразительным голосом. Инженер посмотрел на часы, потом заглянул в таблицу.

– При нормальном расходовании – на пятнадцать минут.

– Значит, самое время вернуться.

Глац взглянул на Родина, они долго смотрели в глаза друг другу.

– Поздно, – сказал наконец Глац.

– Но надо же попытаться! Свяжитесь с ним! Может, мы еще успеем догнать его и заправить баллон кислородом. Не кажется ли вам, что одной смерти для этой маленькой Луны более чем достаточно!

Командир не пошевелился.

Рея в отчаянии повернулась к следователю.

– А вам, вам безразлично, что он хочет избежать правосудия?!

– Он сам себя наказал. .

Глац резко встал, подошел к пульту управления и на секунду застыл, словно скованный непонятной силой. Потом медленно вернулся к столу.

– Кстати, «Маленькую ночную серенаду» Моцарта слушал я. Но это вряд ли имеет значение.

СЛОЖНЫЕ МОТИВЫ

Ирма Дари с трудом оторвалась от экрана.

– Но из-за чего? – срывающимся голосом спросила она. – Из-за чего?

– В самом деле, из-за чего?

– Вас интересует мотив. – Родину что-то сдавило горло. Он заговорил, но собственный голос показался ему совершенно чужим. – Побуждения, толкнувшие человека на тот или иной поступок, постичь намного сложнее, чем описать сам поступок.

Он старался заглушить мысль о драме, которая через несколько минут должна разыграться в Радужном заливе.

И все же его взгляд как магнитом притягивал экран.

– Смотрите, какой-то конверт, – вдруг сказала Рея

Сантос, – он адресован вам, майор. Неужели его оставил

Ланге?

Маккент потянулся через стол.

– Да, это его почерк, – сказал Родин.

– Вы его не вскроете? – удивился Маккент.

– Вскрою, но попозже. Чтобы вы могли сами судить, насколько точны были наши заключения. Вы должны простить мое бахвальство, я не часто грешу этим...

– У вас есть на это полное право, – улыбнулся Юрамото.

– Вы очень любезны. Итак, с чего же начать? Должен вам заметить, меня все это время не оставляла мысль, что мотив этого преступления должен быть по-своему... ну, если хотите, величественным.

Рея Сантос нахмурилась.

– Величественный мотив преступления? Есть великие и мелкие люди. Но побуждения?..

– Вы правы, я неточно выразился. Скажем иначе, мне казалось, что в основе преступления должен быть мотив, достойный такого человека. Единственным фактом, на который мы могли опереться, были цифры в записной книжке Шмидта и еще несколько его замечаний. Посмотрим, подтвердит ли это письмо.. «Майор Родин! – начал следователь. – Я пишу вам утром. Перед рассветом, о котором вы так ясно, по крайней мере так ясно для меня, говорили.

Вы хорошо справились со своей работой, и, видимо, будет справедливым, если за тактичность, которую вы проявили по отношению ко мне, я сообщу вам некоторые подробности этой печальной истории. Я это делаю с удовольствием, так как против вас лично ничего не имею...»

Следователь задумчиво посмотрел на экран. Но дожидаясь вопроса, Мельхиад взглянул на часы.

– Кислорода осталось меньше чем на пять минут.

Родин продолжал читать: «В четверг после обеда ко мне зашел Михаль Шмидт и дал прослушать магнитофонную пленку, на которую он записал радиосигналы, поступающие из области звезды Альфа Орла. Вам это будет непонятно, но специалиста заинтересует, что сигналы были приняты на частоте 1420 мегагерц, то есть на частоте нейтрального водорода. По длине отдельных сигналов и промежуткам между ними было ясно, что они передаются по определенной системе. Это были простые числа, но начала передачи не удалось поймать. Я настоятельно попросил

Шмидта никому об этом пока не говорить, а попытаться снова поймать сигналы».

– В четверг. . Вот почему Шмидт в тот день выглядел таким странным, – вспомнил Глац.