Фантастика и Детективы, 2013 № 12

– Я пришла сюда для участия в эксперименте, вместе с Игорем и… – она кивнула в сторону трупа, – … и с Сергеем. Вот он… – она указала на ассистента… – раздал нам роли. В моей записке говорилось: отвернуться к стене и крепко зажмуриться на одну минуту. Я так и сделала. А потом вошли вы, я повернулась на звук и увидела… увидела…

– Вы можете показать вашу записку?

– Нет. Она самоуничтожилась…

Мне стало дурно. Ольга говорила правду, и мне не в чем было ее упрекнуть, но, если исключить Стаса, ее показания автоматически означали, что я – виновен. И что тогда сделает этот механический палач?

Не дав времени на размышления, 523-Y повторил мне свой вопрос:

– Расскажите, что вы видели?

Я уже готовился сдаться, но тут в наш разговор смешался Стас. Почему-то уставившись в потолок, как до него это делал робот, он скороговоркой произнес:

– 523-Y внештатно перешел в состояние «Преступление на военном объекте». В его программу входит директива исполнения наказания при обнаружении преступника. Вплоть до физического устранения.

Я мысленно поблагодарил Стаса за то, что он не смотрел на меня, пока говорил это. Подняв голову, я понял, к кому он обращался – под потолком в центре комнаты крепилась черная полусфера камеры наблюдения. Робот докладывал на камеру обстановку, как положено по инструкции. Ассистент же просил о помощи. А еще он предостерег меня: признайся я сейчас в убийстве, особенно после «лжесвидетельствования», я могу лишиться жизни.

Лицо 523-Y исказила гримаса – я никогда не видел такого выражения лица у роботов:

– Не мешайте следствию. Я осведомлен о своих директивах.

Не дожидаясь, пока мне снова приставят оружие ко лбу, я затараторил, повторяя вслед за Ольгой – ничего другого мне просто не пришло в голову:

– Я… я тоже участник эксперимента… И у меня… Да, я получил такую же записку… Отвернуться к стене, и зажмурить глаза. Я зажмурился, услышал шум, я потом вы вошли, и… и всё.

Я опустил голову. Если бы у этого дознавателя имелась хоть капля человеческой интуиции, он бы меня уже раскусил. Я вёл себя, как виновный. Но робот продолжал работать по программе, и уже перешел к допросу ассистента:

– Расскажите, что вы видели.

Стас приободрился: у него появился шанс говорить, не рискуя разозлить робота:

– Я сотрудник отдела Контроля Качества. Сопровождал эксперимент по проверке модели 523-Y. Задачей являлась проверка поведенческого функционала в конфликтной ситуации. Я не знал, что в черном ящике, и какие задания даны испытуемым… Я вообще недавно работаю, я не знаю всех сценариев. Я раздал реквизит, потом отвернулся, чтобы не влиять на ход эксперимента…

Так, теперь не я один в этой комнате вру… По крайней мере, Стас пытался помочь, выгораживая меня. Кажется, я догадался, каков его план. Он тянул время, надеясь, что подоспеет помощь, и этот вышедший из-под контроля эксперимент остановят, заодно выяснив, кто подменил бутафорское оружие на настоящее.

– Я закрыл глаза… – продолжал Стас… – и услышал легкий хлопок. Потом вы вошли… Я повторяю, применение настоящего оружия в ходе эксперимента запрещено, это какая-то ужасная ошибка…

– Значит, только у вас была возможность подменить пистолет? – процедил 523-Y.

От страха ассистент не смог выдавить из себя ни слова – лишь затравленно посмотрел на меня. Надолго его не хватит, и он скажет правду… Но что я мог сделать?

Наш надзиратель тем временем перестал сверлить ассистента взглядом, отошел к входной двери и встал в позу охранника – ноги расставлены, руки на поясе.

– У виновного есть полчаса, чтобы сдаться, – сказал он, обращаясь сразу ко всем нам. – Потом я перейду к активной фазе допроса.

523-Y опустил голову вниз и, казалось, перестал реагировать на окружающее. Но я-то знал, что он слышит каждый шорох в этой проклятой комнате.

Инстинктивно мы отошли в противоположный угол, сбившись в кучу. Я старался не смотреть на труп на полу, Стас полуразборчиво бормотал что-то вроде «как он смеет!», и лишь Ольга не теряла самообладания.

– Есть только одно объяснение, почему нас до сих пор не вытащили отсюда, – вполголоса сказала она, косясь на робота.

– Какое?.. – еще тише спросил ее Стас.

– Они знают, что тут происходит. Запланировали проверку в боевых условиях. А мы – только расходный материал, как лабораторные крысы.

– Они… они не могли… – выдохнул ассистент, а потом замолчал. Я прочел это в его глазах. Они могли.

– Но какой смысл проводить такой… эксперимент? – спросил я. – Да, 523-Y работает нестабильно в условиях резких изменений эмоционального фона, но это же не повод убивать собственных сотрудников.

– Суть эксперимента была не в этом, – теперь мне пришлось напрячься, чтобы услышать слова Стаса. Он побледнел в тон белых стен лаборатории и прошептал чуть слышно:

– В условиях логической неопределенности 523-Y начинает действовать слишком… усердно. Напористо. Иногда проявляя жестокость.

Это мне не понравилось. Совсем.

– Что этот… образец говорил насчет активной фазы допроса? – спросил я Ольгу.

– Стандартная процедура. При отсутствии результата при первичном сборе данных робот переходит к более эффективным мерам.