Фантастика и фэнтези польских авторов. Часть вторая

Дюжина солдат целилась в него из ППШ. Сзади в спину уткнулись два пистолетных ствола.

— Вот ты и попался, — прошипел академик Шмарагдов. — Наручники…

Несколькими минутами спустя Николай уже сидел в подвале.

Поначалу его хотели посадить в здании Гражданской Милиции, но окончательно выбрали подвал банка, так как тот был снабжен толстой стальной дверью[80]. На всякий случай. И сразу же первый допрос. В подвале собрались самые преданные, посвященные в операцию товарищи. В здании над ними на страже встало три десятка солдат. Кто его знает, а ну как поляки захотят отбить святого Николая? Бойцы положили на подоконники мешки с песком, стволы нацелили в разные стороны. Окна, правда, закрыли, потому что мороз кусался…

Якуб добрался до села огородами. Повсюду царило спокойствие, только из хат доносились голоса. Люди пели колядки. Вендрович осторожно поглядел в окно одного дома, потом другого. Николай точно здесь был… Иначе, откуда бы взялись радиоприемники «Филипс», бутылки с Джонни Уокером, банки с ветчиной и другие товары капиталистического производства, плотно покрывающие столы? Только вот, куда же он сам делся? Он еще кобылу должен отдать… Из-за памятника вынырнула тень. Сэмэн.

— Якуб, — серьезно сообщил он. — Коммунисты святого Николая схватили…

— Вот же черт, — тяжко вздохнул экзорцист. — Где его держат? Мы должны его вытащить…

— В банке. Тридцать русских его охраняет… Сами не справимся.

Экзорцист почесал голову.

— Бочку помнишь?

— Какую бочку?.. А-а, ту… Ясное дело.

— Ее закопали у тебя, чтобы меня не искушать… Сто двадцать литров сорокалетней сливовицы. И как раз подходящий случай.

— Земля ж как камень. Ничего, у меня лом имеется. Поползли ко мне.

Через несколько минут в дверь банка постучали два занесенных снегом туземца.

— Чего? — рявкнул изнутри командир.

— Пугу, пугу, козак с Лугу![81] — весело ответил Сэмэн. — Мы пришли к вам, товарищи, отметить ваш великий успех. Прикатили бочечку водочки от благодарных жителей села.

Командир пытался было протестовать, но его подчиненные, услышав про бочечку водочки, вытащили саперные лопатки. Командир сдался и открыл дверь.

Якуб с Сэмэном закатили бочку.

— Сливовица, сорокалетняя, специально для такого случая хранили, — расхваливал Якуб. — И колбаска на закусь найдется…

Он выбил пробку. По тесному фойе банка разнесся райский запах. Тут же появились и стопки.

— Давайте выпьем за ваши успехи с религиозным предрассудком, — предложил Сэмэн.

Выпили раз, потом снова… Неизвестно откуда появилась гармошка, из трех десятков глоток раздалась песня:

Вставай, страна огромная,
Иди, на бой святой[82]

…

Очередные порции булькали в измученных жаждой глотках. Колбаса исчезала метрами, в печке пеклась картошка на закуску.

— Ну что, гад, признавайся! — рявкнул русский. Святой Николай глянул на него с некоторым изумлением.

— В чем я должен признаваться? — удивился он.

— Ах ты… реакционер… — изошел слюной Шмарагдов. — Сейчас мы тебе покажем…

Святой легонько усмехнулся.

— Вы совершаете очень серьезную ошибку, — сказал он. = За святого Николая меня принимаете.

— А ты всего лишь выдаешь себя за него? — не выдержал гминный партийный секретарь.

— Ни за кого я себя не выдаю. Я — Дед Мороз.

— Чего? — не сдержал изумления инструктор из повята.

— А почему это ты пришел перед Рождеством, а не в Новый Год? — рявкнул Шмарагдов.

— Во-первых, после революции вы поменяли календарь, и теперь новый год наступает позднее, — пояснил святой. — А кроме того, товарищ академик, читали ли вы доклад товарища Сталина «О проблемах борьбы с католическими суевериями на оккупированных территориях»?

— Естественно, я даже сам его написал, — пожал тот плечами.

— Тогда вы должны помнить, что перемены следует внедрять постепенно? Сначала Дед Мороз станет ходить вместо святого Миколая, потом Сочельник передвинем на Новый Год, и только лишь затем отождествим содержание с формой…

— Че-ерт… Действительно. Я же сам это и придумал. Не думал только, что оно уже реализуется…

— А кроме того, обратите внимание на то, что святой Николай был епископом. А где, в таком случае, мой епископский посох — пастораль?

И правда, при задержанном никакой пасторали не было. Они не знали, что посох остался в санях.

— Так ведь Деда Мороза не существует, — робко запротестовал гминный секретарь.

Арестант на это лишь рассмеялся.

— Похоже, не читали вы работу товарища Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» в отношении бытия, которое определяет сознание, — заявил он. — Это же совершенно ясно, что если соответственное количество народа во что-то верит, это «что-то» становится действительностью… Тезис — антитезис — синтез — диалектика… Вы же сами лучше всех знаете, что Ленин — он вечно живой, — обратился арестант по-русски к Шмарагдову.

— Откуда вы знаете? — не смог скрыть изумления академик. — Это ведь самая тщательнее всего охраняемая государственная тайна…