Фантастика и фэнтези польских авторов. Часть вторая

— Я — эманация веры миллионов советских детей, призванная к жизни творческим актом коммунистической партии, — с достоинством заявил схваченный. — Я являюсь материальным воплощением самого коммунизма. Вот не задумывались вы, почему у меня красная шуба? — Святой Николай с удовольствием отметил, что применяемый им метод промывания мозгов начинает приносить ожидаемые эффекты. — Я коммунист, гораздо лучший, чем вы! Мое мировоззрение врожденное, в то время как вы должны его в себе воспитывать…

— Ой… — вырвалось у инструктора.

— Под лесом же случилась стычка с реакционными силами, которые хотели прорваться в село, чтобы меня схватить и прикончить. Это уже не в первый раз… А вы, шляпы, вместо того, чтобы схватить того, схватили меня…

— Просим прощения, — русский снял с пленника наручники.

— Браво! Диалектическое мышление — это основа, — одарил его тот улыбкой.

Только теперь все заметили, что часть зубов у него — по русской моде — золотые.

— Мне пора, — сказал человек в шубе. — Беседа приятная, но, сами понимаете, дети ждут…

Он забрал брошенный в углу мешок. До сих пор тот казался совершенно пустым, но сейчас предполагаемый Дед Мороз извлек изнутри двенадцать толстых томов, оправленных в позолоченную кожу.

— Сочинения Сталина, издание люкс, только для высшего руководства и членов политбюро, — похвалился он. — С автографом автора. Это для вас, товарищ Шмарагдов… И скромнаая помощь на развитие Института Развития Диалектического Материализма… — достал он из того же мешка двадцать пачек сторублевых банкнот. Пачки были обернуты банковскими бандеролями. — Только, пожалуйста, распишитесь в получении, — подсунул он бланк. — А для вас, — обратился «Дед Мороз» к гминному секретарю и инструктору из повята, — по бутылке «столичной»…

Бутылки были двухлитровые, с украшенными и золоченными этикетками по случаю очередной годовщины Октябрьской Революции.

— Бывайте, — усмехнулся он и неспешно посеменил по ступеням наверх.

А пьянка в банковском фойе как раз подходила к концу. Советские десантники валялись без сознания. Якуб с Сэмэном с трудом держались на ногах, но тяжкое испытание они выдержали с честью — не так ведь легко перепить три десятка русских солдат.

— О, так вы тут? — удивился Николай, выходя из ведущего в подвал коридорчика.

— Мы пришли тебя спасать, — пояснил Якуб.

— Знаю. — Святой запустил телепатический зонд и мгновенно оценил ситуацию. — На тебя, Якуб, всегда можно положиться… Точно так же, как и на твоего отца, помню, как вместе мы уходили от облавы агентов охранки… Вот только рисковали вы напрасно. Как видите, я и сам спокойно справляюсь.

— Твоих оленей перестреляли, — буркнул экзорцист.

— Что поделаешь, новых достану…

Все трое вышли на мороз. Вендрович вручил гостю литровую бутылку сливовицы.

— Только столько на дне бочки и осталось, — оправдывался он.

— Спасибо. Обязательно выпью за ваше здоровье. А мне пора, — сообщил святой. — Но за сегодняшние труды кое-что вам подарю.

Он сунул руку в мешок и достал новенькие непромокаемые сапоги до колена.

— Рижский «Проводник»? — удивился Якуб. — Дореволюционные. Это же лет тридцать таких не производят…

— Ну, ты же понимаешь, какую-то дешевку я бы тебе дарить не стал, — усмехнулся Николай. — А это тебе, Сэмэн. — Он вытащил на свет полное белогвардейское мундирное довольствие. — Только помни, надеть можешь только лишь в православный Сочельник, 6 января…

— Так я сейчас надену, религию давно уже поменял. — Старый казак был тронут до слез.

— Так что, снова увидимся только через сорок лет? — насупился Якуб.

— Ничего не поделаешь. Таковы принципы.

Академик Шмарагдов сидел в черной «волге». Возбуждение не позволяло ему спокойно размышлять. Выходит, Дед Мороз и вправду существует! Русский уже составил черновой рапорт для Института, теперь же, со слезкой на глазах, погладил кожаные корешки толстых книжищ. Красивое издание! Эксклюзивное! Вся Академия Наук будет завидовать. Да еще автограф самого Автора! Рядом лежали ровненькие пачки советских банкнот. Автомобиль притормозил. Граница. Проверка, нужно было выйти из машины и зайти в здание. Ученый подал паспорт таможеннику.

— Из Польши возвращаетесь? — сотрудник окинул подателя хмурым взглядом.

— Да.

— Откройте чемодан, товарищ, — приказал тот.

Академик спокойно поставил чемодан на столе, обитом листами оцинкованного железа, открыл крышку. Таможенник, только лишь глянул вовнутрь, тут же схватил винтовку и перелернул затвор. Черный, оксидированный ствол он прижал к груди ученого.

— Под стену, гад! — рявкнул он.

— Да в чем дело? — испуганно проблеял Шмарагдов.

А таможенник уже схватил трубку телефона.

— Товарищ[83] капитан? Докладываю, что я тут какого-то шпиона поймал. У него целый чемодан сочинений Троцкого. С автографом и посвящением! Тьфу! Ага, и половина кубометра американских долларов…

Гминный секретарь и его приятель налили себе еще по стакану водки из сувенирной бутылки от Деда Мороза.

— Блин, что-то перед глазами темные пятна поплыли, — пожаловался инструктор из повята.

— Пьем поскорее, это затемнение…

Сорок лет спустя