Фантастика Рея Бредбери

Чей-то голос вырвался из-за узорной решетки.

— Кто там?

— Живей, парень!

Еще свет, еще голоса.

— Стой, я буду стрелять! Винни, ты цела?

Топот спешащих ног…

Старик и мальчик пустились бежать через сад.

Раздался выстрел. Пуля ударила в стену возле самой калитки.

— Том, ты — в ту сторону! Я побегу сюда, запутаю их. Беги к каналу, через десять минут встретимся там! Давай!

Они побежали в разные стороны.

Луна скрылась за тучей. Старик бежал в полной темноте.

— Энн, я здесь!

Она, дрожа, помогла ему спуститься в лодку.

— Где Том?

— Сейчас он прибежит.

Вместе они смотрели на тесные улочки и спящий город. Видели запоздалых прохожих: полицейского, ночного сторожа, водителя ракеты, одиноких мужчин, идущих домой после ночного свидания, четверых мужчин и женщин, которые, смеясь, вышли из бара… Где-то тихонько играла музыка.

— Почему его нет? — спросила мать.

— Сейчас, сейчас.

Но Лафарж уже не был уверен. Что, если парнишку опять перехватили — где-то, каким-то образом — пока он спешил к пристани, бежал полуночными улицами между темных домов? Конечно, далеко бежать, даже для мальчика, и все-таки Том должен был поспеть раньше его…

Вдруг вдали, на залитой лунным светом улице, показалась бегущая фигура.

Лафарж вскрикнул, но тотчас заставил себя замолчать: оттуда же, издали, доносились другие голоса, топот других ног. В окнах, словно по цепочке, вспыхнули огни. Одинокая фигурка вырвалась на открытое пространство перед причалом. Это был не Том, а просто бегущее создание, с серебристым лицом, которое блестело-переливалось, освещенное многочисленными шарами фонарей. Все ближе и ближе, и все более знакомое, и когда фигурка достигла причала, это был Том! Энн всплеснула руками. Лафарж поспешил отчалить. Но было уже поздно.

Потому что из улицы на безмолвную площадь выбежал мужчина… еще один… женщина, еще двое мужчин, мистер Сполдинг. Они остановились в замешательстве. Они озирались во все стороны, и больше всего на свете им хотелось вернуться домой: ведь это… это был явный кошмар, безумие какое-то, ну конечно! И однако же — однако они продолжали догонять, нерешительно, поминутно останавливаясь, вздрагивая.

Да, все было напрасно. Вечер кончился, и кончился этот удивительный случай. Лафарж крутил в руках чалку. Ему было очень холодно и очень одиноко. В лунном свете поднимались и опускались спешащие ноги, стремительно приближались люди с выпученными глазами, и вот уже все преследователи, все десятеро стоят у причала. Они яростно уставились на лодку. Они закричали.

— Ни с места, Лафарж! — Сполдинг держал в руке пистолет.

Теперь было совершенно очевидно, что произошло… Том один, обгоняя прохожих, мчится по освещенным луной улицам. Полицейский замечает промелькнувшую фигуру. Круто обернувшись, всматривается в лицо, кричит какое-то имя, бросается вдогонку. «Эй, стой!» Он увидел известного преступника. И так всю дорогу, кто бы ни встретился. Мужчина ли, женщина, ночной сторож или водитель ракеты — каждому облик бегущего что-то говорил. Знакомый человек, образ, имя… Сколько разных имен было названо за последние пять минут!.. Сколько лиц угадано в лице Тома — и все неверно!

Вдоль всего пути — преследуемый и преследователи, мечта и мечтатели, дичь и псы. Вдоль всего пути: неожиданное явление, блеск знакомых глаз, выкрик полузабытого имени, воспоминания о прошедшем и растущая толпа преследующих. Каждый срывался с места и спешил вдогонку, едва пронесется мимо — словно лик, отраженный десятком тысяч зеркал, десятком тысяч глаз, — бегущее видение, лицо, иное для тех, кто впереди, новое тому, кто еще не видел.

И вот они все здесь, у лодки, и каждый желает, чтобы мечта принадлежала ему одному, — как мы хотим, чтобы это был только Том, ни Лавиния, ни Роджер, ни кто-либо еще, подумал Лафарж. Но не быть этому. Теперь уже поздно.

— Выходите из лодки, ну! — скомандовал Сполдинг.

Том поднялся на пристань. Сполдинг схватил его за руку.

— Ты пойдешь к нам домой. Я все знаю.

— Стой, — вмешался полицейский, — это преступник! Его фамилия Декстер, разыскивается за убийство.

— Нет, нет! — всхлипнула женщина. — Это мой муж! Что уж я — своего мужа не знаю?!

Другие голоса твердили свое. Толпа напирала.

Миссис Лафарж заслонила собой Тома.

— Это мой сын, у вас нет никакого права обвинять его в чем-либо! А теперь нам надо ехать домой!

Самого Тома безостановочно била дрожь. Он выглядел совсем скверно. А толпа все напирала, вытягивая нетерпеливые руки, ловя его, хватая.

Том закричал.

На глазах у всех он менялся. Он был Том, и Джеймс, и человек по фамилии Свичмен, потом Баттерфилд; он был мэром города, и девушкой по имени Юдифь, и мужем Вильямом, и женой Клариссой. Он был словно мягкий воск, послушный их воображению. Они орали, наступали и уговаривали его. Он тоже кричал, отбиваясь от них руками, и каждый возглас заставлял его лицо изменяться.

— Том! — звал Лафарж.

— Алиса! — звучал новый призыв.

— Вильям!

Они дергали его за руки, вертели, пока он не упал, вскрикнув от ужаса.