Фантастиш блястиш

Секундой попозже Муна крайне старательно перемежал в себе попытки вернуть естественный цвет лица с попытками удержать стойкое равновесие и все-таки не рухнуть на пол в расслабленном и бессознательном состоянии. За эти попытки можно было поставить маленькому невзрачному кавказцу пятерку с плюсом, но не более.

Как огромной необъятной Вселенной, так и всем прочим более мелким персоналиям было с высокой степенью очевидности ясно и понятно, что надолго его не хватит.

И потому мой личный ассистент Павел Макинтаев, прежде стремившийся задушить моего личного адвоката, решил совершить поступок на опережение.

– Присядь и отдохни, – сказал он с некоторой долей издевательской усмешки в голосе, а потом толкнул свою недобитую жертву в сторону своего удобного кожаного кресла с мягкой коричневой обивкой.

От полученного толчка Муна сначала покачнулся, потом сделал семь петляющих из стороны в сторону шагов и только тогда медленно опустился в кресло.

– Отлично, – определил результат собственных усилий Павел и обратил вопросительный взгляд за спину, то есть на меня.

«А ты что там делаешь???» – вроде как читалось в этом самом взгляде.

Однако слова он произнес совершенно иные:

– Мне открыть дверь?

– Да-да…, – ответил я.

А ведь на самом деле очень хотелось сказать своему личному ассистенту:

«Ну, зачем это нужно было делать? ЗАЧЕМ???»

Но такие желанные речи как обычно застряли где-то глубоко в горле или же глубоко в мозгах, а может и очень глубоко в заднице.

«Ты сам задница», – заявил мне в этот незаурядно унылый момент мой внутренний голос.

И я как обычно не сумел стратегически оспорить его метко стреляющее мнение. Да я, в общем-то, не старался и не собирался.

Мне было предпочтительнее одиозно наблюдать за спиной шагающего по коридору Павла и за слюной, стекающей из угла рта моего до полусмерти измученного адвоката.

«Жизнь прекрасна даже в этих деталях».

Так думал я. И мне нравились мои странноватые мысли. А вот скрежет отпирающихся и запирающихся засовов, странные гогочущие вопросы в прихожей и сопутствующая им возня были совсем не из этой оперы.

– Че-че?.. Где?.. Как?..

– Он в комнате.

– Ты меня уважаешь?

– Ну конечно уважаю. Тем более мне вас посоветовали… рекомендовали…

– Кто?

– Джабраил Рерихович.

– О, высокий человек! О, хороший человек!..

– Так вы пройдете в комнату?

– При таком раскладе никак нельзя отказать. Неуважение будет с моей стороны. Что скажут про Фарида, если он откажет друзьям Джабраила Рериховича…

Мне очень хотелось отказаться от всего грядущего и полноценно посвятить себя медитативным мыслям, что так сильно полюбились моему хронически воспаленному мозгу в те самые часы, принадлежащие последним суткам.

Однако…

«Мечты мечтами, а кушать хочется всегда», – подумал я и полномасштабно переключил внимание на дела насущные, – «Так что сейчас все и должно произойти».

Понятное дело, я волновался. Слишком много времени утекло с тех самых стародавних времен, когда мне удавалось успешно рулить делами и стрелками. Но с тех незапамятных пор мир существенно изменился. С тех пор и я в определенной мере переменился. И потому мне было изрядно сложно и неправдоподобно прогнозировать какой-либо грядущий результат. Впрочем, все же я надеялся на лучшее…

– Да-да, идемте…

– Всецело ваш…

– Только после вас…

– Как прикажите…

Суета в прихожей была долгой, но не бесконечной. И всего лишь через какие-то восемь с половиной минут она эволюционировала в разношерстный топот в коридоре. А потом в комнату ввалилось пятеро персонажей (где-то позади них осторожной и неторопливой поступью клацал мой личный ассистент Павел Макинтаев). И из этой пятерни первым и единственным ко мне обратился раскосый толстяк с громадной лысиной на макушке:

– Приветствуем вас, милостивый государь, в нашем достопочтенном городе!

Судя по громадным золотым перстням на сарделькоподобных пальцах рук и по боязливой осторожности в поведении тех, кто стоял с ним рядом, он был главным.

«Вот и дождался!» – подумал я.

Но мыслей было недостаточно для успешных переговоров.

– Спасибо, – сказал я вслух, – Спасибо за гостеприимство.

– Рад стараться!

Проявив некую иллюзию этикета, раскосый толстяк с громадной лысиной на макушке очень серьезно посмотрел сквозь меня и попытался обнаружить своим невооруженным взглядом в просторах плохо обустроенной комнаты плохо обустроенной квартиры то самое, ради чего его собственно и пригласили. И понятное дело, что он практически сразу уткнулся глазами в моего полуживого адвоката, едва не сползающего с очень удобного и очень красивого кожаного кресла.

– Что за черт?!

Меньше секунды назад лицо раскосого толстяка с громадной лысиной на макушке светилось радостью и беззаботным отношением к жизни. И вот оно моментально стало сухим, черствым и раздраженным…

– Это что за хрень вообще?!

Да, гнев вызвать в этом человеке было проще простого.

«Неудивительно, что его подручные так боязливы…».

– И как это все понимать?!