Фантастиш блястиш

Капелька чужеродной слюны разгневанного человека каким-то чудом долетела до меня и плюхнулась на кожу моей левой щеки. Не спорю, что между нами было расстояние никак не меньше трех метров, но это все равно произошло и мне это не понравилось.

– А что вам так сильно не нравится, раз вы начали орать как резаная свинья?!

Что ж, это был не очень умный выпад. Однако я его сделал.

– Мне обещали…

Быстро осознав, что меня раздражать тоже опасно, раскосый толстяк с громадной лысиной на макушке начал мяться и оправдываться…

– …одно, а тут все иначе…

Я не располагал ни временем, ни желанием для игр в сломанный телефон, так что решил напрямую обратиться к первоисточнику:

– Паша!..

– Да, Геннадий Петрович…

Будучи укрытым широкими спинами не в меру перекаченных среднеазиатских телохранителей важной персоны (то были, наверное, таджики, а может и узбеки… невелика разница), мой личный ассистент был для меня незаметен.

Однако как только я словесно обозначил свою потребность в нем, он тут же растолкал тех самых бугаев, что ранее удерживали его позади себя и вышел ко мне для прямого диалога.

– Так что ты обещал этому господину?

Я продолжал говорить без преамбул и лирических маневров. Как было уже сказано, все и так уже чертовски затянулось, а потому еще одна порция межличностных ужимок была совершенно не к месту.

– Только то, что было вами велено…

«Велено» – такое странное слово. Скорее всего, древнерусское. Во всяком случае, его точно нельзя отнести к современному жаргону. Но не историческое происхождение, а лексическое значение этого слова внезапно привлекло интерес моего разума. Но почему? Почему именно сейчас? Не было возможности для другого раза?

«Просто ты в очередной раз фигней маешься».

Мое альтерэго никуда не девалось. Оно все время что-то говорило. Обычно всякую чушь. Но никто не идеален. Прямо как я…

Природа наделила меня гибким умом, но с могучим телом основательно прокатила. Мне было суждено родиться худеньким, щуплым, лишенным способности раскроить кому-либо череп одним точным ударом кулака. Но, тем не менее, у меня все же как-то получалось успешно руководить и манипулировать людьми с гораздо большей массой тела и степенью развития мышц.

«Они сейчас вокруг тебя, их много…».

Но я все равно не боюсь. А чего собственно бояться? Высокого и крупного мужчины в возрасте за сорок, которому я некогда сломал перспективный жизненный уклад? Раскосого толстяка с громадной лысиной и его четверых перекаченных амбалов? Кого-то еще с переизбытком мышц и с недостатком ума? Наверное, все-таки нет.

Извольте! Упаси господь!

Не дождетесь! Никогда-никогда.

Не при каких условиях и обстоятельствах. Все это слишком примитивно, чтобы суметь напугать по-настоящему?

Другое дело то, из-за чего я в действительности потребовал вызвать главу среднеазиатской диаспоры города Твери в унылую квартирку на окраине. Эта фигня напугала меня и напугала Павла.

Кроме нас о происшедшем пока еще никто не знал. Невзрачный адвокатишка Муна наивно предполагал, что он в курсе событий, однако мы утаили от него очень важные детали. Без них кавказец воспринял женский труп в нашей ванной как некое обыденное бытовое смертоубийство на почве неизгладимых межличностных разногласий. Однако…

– Итак, как вам уже сказал мой ассистент, у нас для вас есть нечто особенное…

– Особенное?!..

Черт, раскосый толстяк с громадной лысиной определенно не принадлежал к категории людей, имеющих при себе хотя бы минимальный запас терпения. Так что он не смог просто взять и выслушать мою заранее заготовленную в приправе из амбициозного пафоса речь, а уж потом начать делать свои не особо умные замечания…

– Надеюсь, что не этим ползучим гадом вы решили меня удивить?!..

Глубокоуважаемый Фарид в процессе произношения слов, адресованных мне, не только приземисто кричал, он также с очень большой неприязнью тыкал пальцем в сторону медленно розовеющего адвоката, погруженного в удобное кожаное кресло приятного коричневого цвета. О, он был очень недоволен.

– Нет, – сказал я в ответ.

Коротко и емко. На большее нельзя было позволить себе раздобриться. Ведь несказанно важно было придерживаться одиозно выверенного стратегического плана.

– Тогда чем?

Требуя от меня ясности и прозрачности, глава среднеазиатской диаспоры города Твери выглядел очень серьезным и, несомненно, способным очень многих напугать.

Однако мне пугаться в этой жизни было слишком поздно. И даже наоборот мне было в какой-то мере очень весело. Возможно, я даже хотел рассмеяться, разорвать себя едким пронзительным смехом. Но все веселье почему-то осталось глубоко внутри, а наружу вырвалась лишь сдержанная улыбка. Впрочем, и этого было достаточно…

«Последствия обязательно последуют…».

Это было сказано моим догадливым подсознанием. Оно хотело меня предупредить, оно хотело меня переубедить, оно хотело меня обезопасить и еще много чего оно обязательным образом хотело. Да только мое решение было необсуждаемым и непоколебимым, а любые прения по этому поводу были обречены остаться неоправданными и неуместными.