Фантазер

Но Моккь сдлалъ и больше того. Онъ не могъ забытъ оскорбленія, нанесеннаго ему. И онъ вывсилъ новый плакатъ, общая тотчасъ же отдать самому вору эти четыреста талеровъ, если онъ явится. Подобнаго рыцарства никогда и никому не случалось видть. Не долженъ ли каждый признать теперь, что Моккъ стремится не къ тому, чтобы спасти какіе-то несчастные украденные пфенниги? Однако, молва не вполн улеглась: если воръ тотъ, котораго подозрваютъ, то ужъ онъ-то не явится и на этотъ разъ — нтъ!

Великій Моккъ попалъ такимъ образомъ въ безвыходное положеніе. Подкапывались подъ каждый его планъ. Двадцать лтъ былъ онъ великимъ Моккомъ, и вс почтительно уступали ему дорогу; теперь, очевидно, люди кланялись ему уже не съ такимъ уваженіемъ какъ прежде. А между тмъ онъ вдь былъ кавалеромъ, королевскаго ордена. Какимъ бариномъ онъ сдлался! Онъ былъ покровителемъ общины, рыбаки боготворили его, мелкіе торговцы ему рабски подражали. У Мокка была болзнь желудка, вроятно явившаяся послдствіемъ его знатнаго, княжескаго образа жизни, и какъ только они обострялась, онъ надвалъ свой широкій красный шарфъ на животъ. И вотъ торговцы сосднихъ мстечекъ тоже завели себ красные шарфы, эти жалкіе выскочки, которымъ Моккъ давалъ жить лишь изъ милости и состраданія. Они словно хотли хвалиться, какъ признакомъ высшаго благосостоянія, тмъ, что отъ вкусной и обильной пищи якобы пріобли катарръ.

Моккъ пришелъ какъ то въ церковь въ скрипучихъ башмакахъ и прошелъ впередъ съ рзкимъ шумомъ; и что же — многіе побросали свою обувь въ воду и къ воскресенью высушили ее, чтобы она хорошенько поскрипывала на церковномъ полу. Во всемъ Моккъ являлся великимъ примромъ, которому вс подражали.

IV

Роландсенъ сидитъ въ своей комнат и длаетъ опыты. Изъ окна ему видно, что знакомая ему втка на извстномъ дерев въ лсу покачивается вверхъ и внизъ. Кто-нибудь, врно, качается на дерев, но листва слишкомъ густа, чтобы можно было что-нибудь разсмотрть за ней. И Роландсенъ продолжаетъ свою работу.

Сегодня работа что-то не идетъ. Онъ пробуетъ взять гитару и сыграть жалобную псенку, но и это не удается. Пришла весна, и кровь у Роландсена кипитъ.

Пріхала Элиза Моккъ, онъ ее встртилъ вчера вечеромъ. Онъ былъ гордъ, держалъ носъ кверху и сумлъ сдержатъ себя; повидимому, она хотла ему доставить маленькую радость какимъ-нибудь дружескимъ словомъ, но онъ отнесся къ этому холодно.

"Я привезла вамъ поклонъ отъ телеграфистовъ изъ Росенгорда", сказала она.

Роландсенъ не поддерживалъ дружбы съ телеграфистами, онъ не былъ склоненъ къ товариществу. Она, вроятно, хотла этими словами опять подчеркнуть разстояніе между ними; о! онъ попомнитъ ей это, онъ ей за это еще заплатитъ.

"Вы должны когда-нибудь принести мн свою гитару", сказала она.

Это могло озадачить другого, не уклониться же было отъ такой чести; однако, Роландсенъ уклонился. Въ свою очередь онъ ршилъ сейчасъ же отплатить ей. Онъ сказалъ.

"Съ удовольствіемъ. Вы получите мою гитару когда угодно".

Изъ этого можно было видть, какъ онъ на нее смотритъ. Словно это вовсе не Элиза Моккъ, особа, которая можетъ добыть себ хоть десять тысячъ гитаръ.

"Нтъ, благодарю васъ", отвчала она, "но мы все же могли бы поупражняться немножко".

"Я вамъ ее доставлю".

Тогда она закинула голову назадъ и сказала:

"Мн ея вовсе не нужно съ вашего позволенія".

Его дерзость подйствовала. Мстительное чувство улеглось въ немъ, онъ пробормоталъ:

"Я только хотлъ отдать вамъ единственное, что у меня есть".

Онъ низко поклонился ей и ушелъ,

Онъ пошелъ къ квартир кистера. Ему хотлось навстить его дочку Ольгу. Весна пришла и Роландсену необходимо было имть возлюбленную; вдь не легко было справляться съ такимъ большимъ сердцемъ. Къ тому же у него были свои соображенія, чтобы ухаживать за Ольгой. Ходили слухи, будто Фридрихъ Моккъ засматривается на дочку кистера, и Роландсенъ хотлъ оттереть его; да, этого ему хотлось. Фридрихъ былъ братомъ Элизы; еслибы онъ остался съ носомъ, это было бы не дурно для всей семьи. Съ тому же Ольга и сама по себ во всякомъ случа стоитъ того, чтобы за ней поухаживать. Родандсенъ зналъ ее еще совсмъ маленькой двчуркой; доходы ея семьи были довольно-таки скромны, такъ что она должна была до конца донашивать свои платьица, прежде чмъ получить новыя, но она была свжа и хороша, и ея обносочки очень шли къ ней.

Роландсенъ два дня подъ рядъ навщалъ ее. Это было возможно только вслдствіе того, что онъ прямо шелъ къ ней въ домъ и каждый разъ вручалъ отцу ея какую-нибудь книгу. Ему непремнно нужно было всучить эту книгу старику кистеру, который не просилъ о ней, да и не желалъ ея. Роландсенъ же стоялъ на своемъ и выказывалъ величайшую горячность по поводу книги. "Это самыя полезныя книги на свт", говорилъ онъ, "и я добьюсь, чтобы он получили самое широкое распространеніе; вотъ, пожалуйста".