Фантазеры

За две минуты до построения Юрий Евгеньевич вышел в коридор. Столбов уже в форме первого срока старательно протирал подоконник. Сделав вид, что ничего не заметил, инженер-лейтенант повернул обратно.

11

Дверь распахнулась без стука. В комнату влетел чемодан и шлепнулся на постель. Доватор улыбнулся недоверчиво: так входить мог только Клемаш… «Здесь? Любитель асфальта? Или его уже поперли из управления?» Точно на чемодан легли перчатки.

— Клемаш, бродяга, входи!

— А откуда ты знаешь, что это я? — раздался веселый голос из коридора, и Клемаш вошел. Шинель в талию, плечи как влитые. На такие плечи можно сразу класть погоны капитана третьего ранга как минимум. А фуражка, а козырек! Интересно, куда патрули в Москве смотрят, или они насчет морской формы некомпетентны? Доватор пошел навстречу, растопырив руки.

— Ну и шикарным ты мариманом в Москве стал. Тебя что, на флот отправили? У меня тут место для второй койки имеется.

— А я распорядился.

И действительно, два матроса уже вносили койку. Старшина шествовал с одеялом и бельем. Старшина шествовал почтительно.

«Ну и ну, — подумал Доватор, — меня так не встречали».

— Слушай, почему к тебе наш старшина проникся такой любовью?

— Знает, прибыл представитель из центра. Сначала он опешил, увидев мои погоны, а потом решил, что я переодетый капитан первого ранга…

— Шику от тебя, Клемаш, как пыли от… — Доватор запнулся.

— Хорошо, что тебе в голову не сразу приходят непочтительные сравнения. Ты как-то забываешь — перед тобой представитель центра. Мы еще посмотрим, кто раньше адмиралом станет.

— Брось. Ты настолько любишь жизнь во всех ее проявлениях, что ни на какие самоограничения не способен, хотя бы того требовала карьера.

— Да, в адмиралы я не собираюсь. Тут нужна слишком большая целеустремленность. А устроился ты шикарно. Какой вид из окна!

— Пойдем в сопки?

— Думаешь, что лежит в моем шикарном чемодане?

— То ли коньяк, то ли водка.

— За кого ты меня принимаешь? Там свитер, лыжная шапочка и стриксы. Между прочим, две пары, финские к тому же. Сейчас помрешь от восторга.

— Ну, Клемаш, спасибо! Умных офицеров держат у нас в управлении. Но самое мудрое, что сам приехал… Подожди, тут один человек в доме есть, я у него мигом лыжи возьму.

— А у человека случайно не тридцать пятый номер ботинок?

— Нет, Клемаш, у человека сорок второй, если не сорок третий. Он из десятого класса, очень, я должен сказать тебе, симпатичный человек.

— У него, конечно, сестра есть.

— Есть. Прелестное к тому же существо. Глаза серые, огромные серые глаза.

— Ну я, кажется, вовремя приехал. Познакомишь?

— Не знаю.

— Смотри не зажимай, а то на свадьбу прилечу, но пить не буду. Ну ладно, пошли добывать лыжи. Как девушку зовут?

— Ляля. Если настаиваешь, пошли вместе, только ты учти, у нее злая собака и строгая мама.

— Переживем.

— И Ляле пока пять лет.

— Серьезно? Нет, серьезно? — Клемаш придвинулся вплотную, посмотрел на Доватора, махнул рукой. — Ладно, иди один добывать лыжи. Я с ней потом познакомлюсь. Когда она подрастет, ты как раз повзрослеешь настолько, чтобы думать о домашнем очаге. Только учти, ты уже станешь старым осьминогом, покрытым плотным слоем плесени, и девушки на тебя смотреть не захотят.

Снега было еще мало, но наст лежал прочный, спрессованный морозом и ветром. Клемаш и Доватор шли рядом, пружинили палки. Над пологими белыми сопками то тут, то там подымались черные обломки скал. За ними в лощинах ветра совсем не было. Остановились. Клемаш ловко раскурил трубку и, прислонившись к скале, с удовольствием оглядел друга:

— А ты поджарый, как хорошая борзая.

Доватор снял лыжи, примял ботинками снег и повторил медленно:

— Ты очень мудро поступил, Клемаш, что приехал.

— Не я мудрый, а начальство. — Клемаш постучал трубкой по скале, словно проверяя прочность камня. — Что, жизнь у водопада оказалась сложнее, чем думал? Сложнее и скучнее?

— Не в этом дело. Понимаешь, на лодке среди офицеров я самый маленький и по возрасту, и по званию. Тут есть свои плюсы и минусы, но отношения на равных пока не сложились. Личный состав БЧ… Это система уравнений со многими неизвестными.

— Не усложняй жизнь. Ты был вполне приличным помкомвзвода в училище. Как-то в гальюне я даже слышал, как первокурсники слагали оду в твою честь.

— Насчет оды ты изобретаешь. А первокурсники совсем другое дело.

— Ода не изобретение, а гипербола. А ребята здесь такие же самые, хотя у них на полупогончиках нет ни якорей, ни белого канта. Они кончали те же школы или техникумы, но пролетели на конкурсе в институт и теперь с первого дня считают, сколько времени осталось до демобилизации.

— В том-то и дело, что они дни считают.

— А ты не считал дни до отпуска?