Фантазм

Однако дело было не в том, что известие вдруг разбудило память о давно прошедших днях. Ничего необычного, в сущности, не происходило. Восток и его неизменный оппонент — представляли собой вечно кипящий котел, с которого то и дело срывало крышку: уж если они в кои-то веки переставали сражаться между собой, то эстафета переносилась во внутренние дрязги. С десяток мирных спокойных лет? Помилуйте, какая роскошь!

Но ведь сейчас в этот бурлящий на вулкане котел мог попасть самый дорогой его человек! Окажется ли он за прочными стенами, или поперек пути какого-либо отряда… Не говоря уж о бандах всяческого отребья, всегда шныряющего поблизости. И что из всего этого лучше?! А Фейран не такой человек, чтобы отсиживаться в подвале, — долг превыше всего!

Долг лекаря, призвание которого облегчать страдания. Что значит: как бы оно все не сложилось, любимый неизменно окажется в самом средоточии опасности.

Все его существо сейчас рвалось прочь из благополучной Тулузы, чьи покой и довольствие покамест не нарушало ничто. Айсен с принужденным смешком признал, что то, что происходит с ним — ни как иначе, чем сумасшествием не назовешь: раб намеревается сбежать от привольной жизни к прежнему хозяину, да еще в самое пекло!

Он так задумался, идя проулком между складами, что буквально натолкнулся на какого-то парня, который в ответ пихнул его от себя.

— Вот так встреча! — с фальшивой радостью протянул Илье. — А мы тебя уже заждались!

Айсен отступил, чтобы сохранить равновесие, и, определенно, удивленный не столько встречей, сколько приветствием.

И тем, что юный буржуа был не один: само собой, дополняя композицию, у противоположной стены пристроился Дамиан…

И не только он.

Молодой человек был не настолько наивен, чтобы ожидать от них сочувствия и поддержки, и надеялся, что приятели Фей просто забудут о его существовании, сочтя недостойным внимания предметом. Да по правде сказать, его и не тянуло нисколько рыдать в жилетки каждому встречному, снова и снова оживляя в памяти всю грязь и боль, которые он так упорно старался переступить, безвозвратно оставить в прошлом за накрепко запертой дверью.

— Для чего? — Айсен спросил это пытаясь сохранить спокойствие по крайней мере внешне, хотя поводов для того было немного: за спиной пустынный проулок перегораживали трое не в меру ретивых слуг, а в глазах обоих парней горел нехороший тревожащий огонек азарта.

Ответом стал удар, — короткий и резкий, он пришелся в живот, и оказался неожиданно сильным даже для самого Илье. Задохнувшись, Айсен почти отлетел к стене склада, распахнув глаза от боли и изумления, в довершении довольно ощутимо приложившись плечом, но на ногах удержался. Илье, видимо все же не привыкший к участию в подобных развлечениях, замешкался, растерявшись, и следующий удар пришелся от его товарища, сбив юношу в пыль.

От пинка, направленного в солнечное сплетение, Айсену удалось увернуться, но пока он пытался подняться, молодые господа уступили место слугам, скорее всего решив, что самим марать руки о постельного раба, подстилку — не достойно их положения. Его уже крепко держали, следующие несколько ударов, нанесенные куда более опытной и твердой рукой едва не погасили сознание. Тогда господа вмешались, поскольку попросту забить раба не входило в планы.

Айсен не кричал: звать на помощь было некого, унижаться и провоцировать юнцов, ошалевших от безнаказанности, окупавшейся весом кошельков их отцов, на еще большее глумление он не хотел, а говорить что-то было бессмысленно. Они определенно намеревались сполна расквитаться с нахалом, посмевшим заставить видеть в себе человека, пусть на краткий миг устыдиться своей спесивой высокомерной бездушности. Посмел не только забыть свое место, — в канаве, дерьме под сапогами, — но и претендовать на невыразимо большее. Это ли не преступление?!

Само собой, что физической силой Айсен не отличался, и уж тем более не был Голиафом, чтобы раскидать троих крепких мужчин, но природная ловкость и гибкость позволяли хотя бы уходить от некоторых ударов, не давая скрутить себя окончательно и не теряя надежды вырваться. Один из слуг попробовал схватить его за ошейник, но со вскриком отдернул руку, куда немедленно впились зубы. Со следующим ударом Айсен чуть-чуть их не лишился.

— Ничего, — протянул Дамиан, — сосать будет удобнее!

— Откуда бы такие познания? — Айсен не сразу понял, что это сказал он сам.

К демонам! Он пережил такое, на что у этих сопляков фантазии не хватит, так что стелиться под них не будет ни в прямом, ни в переносном смысле!

Записной острослов внезапно растерял все свои остроты. Дамиан вздрогнул и выпрямился, разом теряя свой небрежный скучающий вид.

— Пожалеешь, мразь! — прошипел молодой человек, глаза сузились в приступе бесконтрольной ярости от оскорбительного и дерзкого намека. — Держите его крепче и снимите лишнее!

Кивок недвусмысленно указывал какой именно предмет одежды будет таковым.

— Уж извини, что не сами, но здесь на мужские задницы ни у кого не встает. Арно!