Фантазм

— Маленький, что же ты со мной делаешь!! — Грие погружает лицо в темные волны волос, прижавшегося к нему юноши, и легонько подталкивает к выходу. — Иди, пока я тебя прямо на полу не разложил…

Прежде, чем последовать совету и уйти совсем, Айсен оборачивается с загадочной, немного шальной улыбкой:

— Спасибо. За все. Но… — молодой человек опускает ресницы. — Не нужно мне больше ничего предлагать!

Он удалился вверх по улице свободной и легкой походкой.

* * *

При виде разукрашенной физиономии мадам Мадлена только выразительно приподняла бровь.

— Небольшое недоразумение, — беспечно пожал плечами Айсен под ее удивленным взглядом, вызванным подобным не свойственным ему легкомыслием.

Поцелуй с Ожье не зажег его страстью, не задел никакой струны в сердце, но опьянил ошеломительным изумительным ощущением: как будто в один момент с плеч исчез неизмеримо тяжкий груз, не замечаемый им до поры, но мешавший распрямить спину, словно рассыпались в пыль привычные, сковывавшие его все время кандалы, не позволяющие подняться с колен. Значит, вот как это бывает у свободных людей и как должно быть!

Грие конечно, пытался заполучить его всеми способами, иногда пугая почти до истерики, но надо признать, что мужчина никогда не переходил определенных границ. И так же приходилось признать, что юноше было невероятно приятно почувствовать себя тем, кого добиваются, — долго, настойчиво и упорно. А не бесцеремонно пользуются или берут мимоходом между более важными заботами, потрепав по холке как любимую животинку… Тем, от чьего согласия и воли зависит главное.

Как вообще, по-разному может выглядеть прелюдия к акту соития! Насколько по-разному она может быть оценена сторонними, и в большинстве случаев непрошенными, наблюдателями. И как разительно меняться в зависимости от пустячного казалось бы знака либо слова… Несмотря на все свои недостатки (а у кого их нет!), Ожье ле Грие умудрился сделать ему бесценнейший подарок: дать ощутить и понять, что значит действительно идти по жизни с поднятой головой!

И почему бы и нет? Почему бы ему в самом деле не смотреть в будущее прямо? Он молод, привлекателен, в чем-то обладает недурными способностями, он может быть любимым и может быть желанным… Имеет на это право, как любое божье чадо! Страх есть страх, и наверное, избавиться от него совершенно — не возможно. Однако давать ему воли дальше — точно также уже невозможно! По выбранной однажды дороге он прошел уже так далеко, что было бы непростительно останавливаться, когда позади большая и самая трудная ее часть!

В этом окрыленном состоянии, в котором пребывал Айсен, даже разговор с метром Филиппом не выглядел непреодолимым препятствием. Он обязан был отдать должное человеку, спасавшему его не только в трудных ситуациях, но и от самого себя, помогая крепко встать на ноги. Грие был прав, сбежать в ночь, как вор, как раб — было бы черной неблагодарностью! И хотя разговор предстоял нелегкий, молодой человек был уверен в верности обоих своих решений.

Разговор вышел не просто нелегким, а очень нелегким! Филипп испробовал возможные и невозможные доводы, чтобы доказать юноше всю безрассудность его намерений.

— Боже! Ты еще упрямее, чем Тристан! — в сердцах воскликнул мужчина, когда все аргументы были испробованы уже по второму или третьему кругу.

— Хорошо, — невольно улыбнулся Айсен. — Значит, мы с ним отлично подходим друг другу.

— Айсен, подумай сам! Фейран лекарь и лекарь хороший, такие нужны при любых правителях и при любых богах. Он сильный человек, который умеет справляться с трудностями, но твое возвращение, каким бы не вышло ваше объяснение, только обернется для него новыми заботами и тревогами. А бродя дорогами военного края, отправляясь на первом попавшимся судне, — ты подвергаешь себя куда большей опасности, чем Фейран при штурме! У тебя нет ни имени, ни денег, ни преимуществ, которые они дают. Ты говорил о бумаге, — да кто ее читать будет! Всегда найдется тот, кто будет рад поглумиться над более слабым!

Айсен согласно склонил голову: все это заслуживало внимания, но не могло изменить его решение, и Кер это понял.

— Вот уж в самом деле, когда господь хочет кого-нибудь покарать, он лишает его разума! А любовь — худшее из безумий! — Филипп все же потерял терпение. — Не запирать же мне тебя в подвале!!

Он взглянул в синие глаза, чью непреклонную твердость слегка оттенял бархат ресниц, и усмехнулся.

— Да и к чему… Сбежишь ведь!

— Простите, что разочаровал… — негромко произнес Айсен, отворачиваясь и не отрицая предположения.

— Почему же, — тяжело вздохнул мужчина с теплой улыбкой. — В определенном смысле порадовал! Я даже могу гордиться…

— Спасибо, — Айсен благодарно склонил голову: они оба поняли, что имелось в виду.

— Но это не значит, что я одобряю самоубийство!! — сурово закончил Кер, — раз тебя не отговорить, я прошу тебя!

Молодой человек напрягся в ожидании.

— Айсен, обещай, что подождешь хотя бы до осени! Я клянусь, если первого числа никаких сведений о Фейране не будет, я сам соберу тебя!

Юноша вскинул голову:

— Вы меня отпустите?

— Да! Я же обещал.