Фантом пересмешницы (СИ)

После завтрака Сейн на месте устоять не может, рвется на улицу с тем же энтузиазмом, что и сама Альма, хватает мешки и готовится выйти на поверхность.

— Куда ты так спешишь? — смеется Альма, когда он тащит ее за руку к дверям.

— Сейчас увидишь, — заговорщически произносит он и улыбается, распахивая двери.

Яркий солнечный свет почти слепит, в воздухе пахнет опавшей листвой. Непривычно наблюдать такое тепло в середине декабря. Альма широко улыбается, оглядываясь по сторонам. Аномально теплый зимний день приносит радость.

Сейн предлагает Альме уйти подальше и вернуться к ужину, на что она соглашается, потому что собрания сегодня нет, а Оливия предупреждена по поводу порций еды для фокус-группы. С собой Альма предусмотрительно взяла еду.

На улице правда тепло, всюду виднеются клочки темной земли, в воздухе стоит жара, после первого часа пути они снимают с себя зимние куртки и вешают на пояс. Альма радуется возможности сегодня поставить силки, потому что они находят много следов кроликов.

Не только они сегодня высунули носы на улицу, следуя за теплом.

Сейн объявляет привал после второго часа дороги, они разбивают лагерь. Альма настолько привыкает к Сейну за эти пять месяцев, что чувствует его желание остановиться за пару минут до того, как он озвучивает свои мысли вслух.

Они ставят по дюжине силков каждый в радиусе двух миль от лагеря и возвращаются обратно почти в одно и то же время. Сейн разводит костер, чтобы согреть котелок с водой, Альма укладывает еловые лапы и кладет куртку, присаживаясь на землю и подставляя нежную кожу под лучи аномального солнца.

Альма слушает шум голых ветвей деревьев и потрескивание прутиков в костре и держит глаза закрытыми. Никогда ей еще не было так спокойно на душе, как в этот момент. Она не под землей, на свободе, соек-пересмешниц здесь нет, Кориолана тоже. Люси Грей тоже здесь нет, хотя Альме порой кажется, что она бродит призраком где-то поблизости.

Ее прошлая жизнь тянется за ней, словно мешок, оставляя после себя грязный смердящий след. Альме порой кажется, что она никогда не сможет оставить этот груз. Что-то вечно напоминает ей о жизни далеко на юге.

— Альма, смотри.

Альма поднимает пригретые солнцем веки. Мир вокруг снова становится ярким и резким, подернутым синеватым оттенком. Сейн присаживается рядом с ней и показывает небольшую веточку с желтыми, пушистыми бутонами.

— Ты нашел мне еще немного солнца? — спрашивает его Альма.

Сейн улыбается.

— Это гамамелис, — рассказывает он, — растение, цветущее в непогоду. Оно распускается зимой, в самую стужу, и красоты холоднее и прекраснее никто еще никогда не видел.

Альма наблюдает за бутонами на веточке, которую Сейн крутит между пальцами. Растение и вправду красивое. Альма задумывается об этом всего на секунду, после чего Сейн вставляет ей веточку в волосы и заводит прядь за правое ухо.

Внезапное прикосновение обжигает кожу и Альма чуть отстраняется.

— Ты такая же, Альма Грей, — касается он кончиками пальцев ее щеки. — Красивая до безумия, но отчего-то холодная.

Альма хмурит на мгновение брови и убирает его руку от своего лица.

— Не говори так, Сейн, — качает она головой.

— Прости, — тут же извиняется он, когда она отодвигается, чтобы налить воды в чашку, — но ты и в правду… очень красивая… Альма, ты… Мне…

Сейн сбивается с мысли и заикается. Альма снова хмурится, но в этот раз по другой причине. Под ребрами снова собирается злость.

— Сейн, — делает она глоток воды, — не говори слов, о которых пожалеешь.

— Альма Грей, — проводит он пятерней по волосам и качает головой, — я хочу сказать, но ты не даешь мне закончить.

— Тебе не нужно говорить мне этого, Сейн, — начинает она злиться. — Не нужно, потому что ты ведешь себя глупо и совершенно не видишь ничего дальше собственного носа.

Альма не понимает, на кого она злится сильнее. На девушек с кухни, которые пускают по нему слюни? На Вайлет, которая слепо любит его из чувства благодарности, а не потому что так решило ее сердце? На Сейна за то, что он правда не видит ничего вокруг? На свои исследования за то, что узнала о нем то, что не знает и он сам?

Или на себя за то, что влюбила его в себя еще в самом начале, а теперь жалеет об этом, потому что не хочет делать ему больно?

— Мне не нужно смотреть дальше, потому что ты здесь, Альма Грей.

— Сейн, приди наконец в себя! — вскакивает она на ноги.

— Почему тебя расстроило то, что я сказал? — старается понять он.

Альма меряет шагами их маленький лагерь.

— Я не расстроена, Сейн, — сдувает она прядь с лица, — я злюсь.

— Тогда почему ты злишься?

Альма останавливается и смотрит на него. Он растерянный сидит перед ней в растрепанных чувствах, оголив перед ней душу, возможно, впервые в жизни, и не понимает, что сделал не так. Альма злится.