Фантом. Последние штрихи

Вот моя фантазия. Я сижу с автоматом в руках. Он красивый, но я не знаю, откуда он у нас, потому что мы не пользуемся огнестрельным оружием. Даже когда мы убивали стреловидными пулями, наш пистолет был другим. Огнестрел – слишком грязный способ убийства. Как бы то ни было, это автомат-пулемет с лазерным прицелом. Он весит всего четыре с половиной килограмма и стреляет пулями двадцать второго калибра с потрясающей скоростью тридцать штук в секунду. Длина дула всего двадцать три сантиметра, и автомат легко помещается в небольшой дипломат. Он оснащен гелий-неоновым лазером, который выпускает тонкий луч алого цвета, отмечающий цель красной точкой. Если он попадет в глаз, то на время ослепит человека. Прицельная дальность полтора километра или триста пятьдесят метров с глушителем. Он способен снести столб электропередач, прострелить стальные листы, стены из шлакобетона и покрытие «Роллс-Ройса». Это оружие стоит потраченных на него денег. И я сижу и любуюсь им.

Открывается дверь.

В комнату заходят Лина и Азия.

Смотрят на меня, я смотрю на них.

– Мы готовы, – говорит Лина.

Ратататататата, две секунды, максимум три.

И что мне теперь делать? Перевернуть автомат и посмотреть в ласковую тьму его дула? Привет, друг, которого я так долго ждал.

Какое великолепное оружие! Однажды Лина подцепила араба, и у него в дипломате лежал этот автомат. Мы превратили араба в зомби и выпустили в этот мир, хотя до встречи с нами он уже и так был зомби, пусть и другого рода. Автомат мы решили оставить себе на память. Если стрелять им в толпе, медленно поворачиваясь, то можно с легкостью уложить двести человек. Какие там полтора километра, представьте, на что он способен на расстоянии в три метра. Не хотелось бы, чтобы кто-то в Лондоне пустил в ход этот автомат.

Лондон все еще наш дом и самый главный источник добычи. Кого здесь только не встретишь! Но мы теперь исследуем и другие территории. До остальной Европы рукой подать, надо только пересечь Ла-Манш. Так много городов. Так много людей. Мы решили не ездить разве что в страны восточного блока, потому что там наша работа будет излишней. А также в Люксембург, который помог мне, когда я в этом нуждался, и куда я подумываю перебраться, если нам придется уехать из Лондона.

Конечно, Азию мы берем с собой. Она сделала нашу жизнь своей. Троицу невозможно разделить. Что может нам навредить? Что нас остановит? Самонадеянность? Как же!

Лина пользуется своей внешностью. Она заигрывает с мужчинами, и они попадают в наши сети. Даже Азия однажды кого-то подцепила. Вышла погулять днем. Лина приглядывала за ней – на всякий случай. Не прошло и часа, как какой-то парень увязался за ней до самого дома. Азия не сказала ни слова. Она лишь улыбнулась, и он пошел за ней, и она улыбнулась еще раз. Вам не нужно нас искать, мы сами вас найдем.

Мы их отпускаем. Они нам не нужны. В отличие от Нордхэгена, мы не коллекционеры. Если у нас и есть коллекция, то она ходит по улицам города. Можно погрязнуть в бытовых мелочах и не видеть общую картину. Мы находимся не в процессе накопления, а в процессе постоянного сокращения и улучшения. Если присмотритесь внимательно к прохожим на улице, то среди них можно увидеть и моих людей. Они – мой специальный проект. Мои произведения искусства.

Идея заняться этим появилась у нас следующим образом. Как-то вечером мы втроем смотрели фильм из коллекции Нордхэгена – «Белый зомби»[40], добротный старый ужастик, в котором Бела Лугоши творит зло в замке посреди джунглей. Фильм нам понравился и показался забавным, хотя Азия испугалась и во время просмотра прижималась к нам с Линой.

С тех пор я постоянно думаю о зомби. Дело в том, что зомби везде. Люди зомбированы религией или пустотой. Зомби справа, зомби слева. И огромная армия зомби посредине. Как только начинаешь это замечать, то по-другому относиться к людям уже не можешь. Это не было откровением и не объяснило мне мироустройство, но я истолковал идею как еще один знак.

Смерть – последний кайф. Последнее, лучшее из лакомств. Вопрос только в том, будешь ли ты смаковать ее тайну в сладостном, длительном предвкушении – или проглотишь одним движением.

Открывается дверь.

В комнату входят Лина и Азия. Они улыбаются.

– Готов, – говорит Лина.

Я улыбаюсь. С каждым разом как я смотрю на них, они кажутся мне все красивее, эти две женщины – моя жизнь и любовь. Я откладываю автомат в сторону.

Кто-то ждет внизу, в гостевой комнате. Ах, дела. Всегда есть кто-то новый, кому надо помочь. Чудесно, думаю я, как только его вижу. Его широко открытые остекленевшие глаза хорошо смазаны. Прости, дружище, с краснотой ничего не поделаешь. Тебе нужно поменьше налегать на выпивку.

– Видел бы ты выражение его лица, когда в комнату вошла Азия, – говорит мне Лина. – Он был уверен, что получит нас обеих.

Я рассмеялся:

– Ни в одной из известных мне религий простому смертному не дозволяется трахать богинь. Хотя, кому-то, чтобы верить, приходится на это надеяться.