Фантом. Повести и рассказы

Последний ряд пленных ступил из темноты подземелья на ступеньки лестницы. И тут из метро киберы показались. Сразу пятеро: они, как психи, в ряд шли. А за ними стали на свет и полицейские вылазить. Этих было не меньше, чем сумасшедших в наручниках, — целая куча мордоворотов в синих касках и с лазерными пистолетами в руках на лестницу вывалила.

А мы с Антарес стоим, как идиоты. Наши, «станционные», психи, давно уже разбежались, арестованнные — колоннами в сторону Трущобы прошли. А мы — стоим!

Ну, конечно, все и произошло так, как должно было произойти. Поднимает один из киберов металлическую башку, фиксирует на нас окуляры, останавливается на мгновение, а потом выдает. Бесстрастным таким голосом, но зато очень громко:

— Это объявленные в поиск Антарес Беар Лилит, 16 лет, незаконнорожденная подданая Метрополии! И Люка Капур, 20 лет, житель Трущобы, имеет в молодежной среде кличку Бур!

Мордовороты в голубых касках высунулись вперед, вылупились на нас, а потом как заорут киберам:

— Взять их!

И пять полицейских машин прямо на нас прут. А за ними — отряд копов. И у всех — оружие наизготовку: киберы нас на прицелах нагрудных лазерных пушек держат, а люди — на мушках пистолетов.

И тут мне совсем тошно стало. Не от того, что меня сейчас скрутят, а потом в муниципальном участке метелить будут. Не потому, что потом бесплатно работать заставят на Метрополию — месяца два, а то и полгода буду я на очистных сооружениях говно олигархов месить — нет! Бур — парень Трущобы, его так просто не сломаешь, и говном его не испугаешь: он среди помоек и грязи вырос и все равно человеком остался. Чувствую: трясет меня от страшной мысли, что я сейчас Антарес потеряю. Что не смогу в глазки ее темные заглядывать, на нежные губки ее смотреть, плечики ее худенькие обнимать, защищать ее от Трущобы — от Трущобы-то я ее всегда бы смог защитить!

Не желал я ее никогда, как мужчина не желал, но знаю: без нее, без загадочной, тайной прелести девчонки этой мир мой станет плоским и душным. Не появись она здесь — жил бы как быдло, как нам всем Метрополией заказано жить. Но вот — рядом она, давно уже рядом со мной — и все меняется, с каждой нашей встречей меняется. Объемным мой мир становится, гулким, таинственным. Другим каким-то…

Не думал я об этом до сих пор всерьез. Казалось — не думал. Ан нет — понял кое-что давно уже, оказывается, раз под дулами полицейских пистолетов все это сейчас во мне бурлит, горькой волной к горлу подступает…

Я, вообще, всегда рассудительный парень был. Поэтому меня в Трущобе уважали — не только за силу. Но в этот момент, похоже, рассудительность мою как ветром сдуло. Смотрю я на надвигающихся киберов и одно знаю: Антарес я им не отдам.

— Поднимите руки! — ревет робот-полицейский, тот, что в центре строя идет. И этот тупой приказ становится последней каплей, переполнившей чашу моего терпения.

— Какие руки, козел! — ору я в ответ, а сам достаю из кармана электрошокер, что мне Хоган на дискотеке дал, и пру ему навстречу.

— Стой, Люка! — кричит Антарес. Но я уже ничего не слышу. Смотрю в дуло пушки, которая из груди кибера торчит, и иду на него.

Глупо, конечно. Но не могу я иначе. Иду навстречу смерти своей и знаю: не могу, нельзя по-другому.

«Кибер-полицейский Метрополии имеет право стрелять в жителя Трущобы при нанесении последним первому оскорбления словом и при возникновении малейшей угрозы причинения киберу ущерба в ситуации противостояния стража порядка и потенциального преступника»…

Боже, почему я дословно помню эту белиберду?..

Шагаю.

Кибер выстрелил. Лазерный разряд ударяет меня в правое плечо. Боли я не чувствую — только то, как жгучая волна щеку опалила. И слышу: противно зашипела у правого уха кожа воротника. Все это, конечно, ерунда. А не ерунда то, что меня разворачивает на 180 градусов и кидает в землю лицом на камни. Я здорово прикладываюсь лбом — вот тогда и чувствую боль — везде: и в плече, и в разбитой башке. И в носу, из которого кровь брызжет.

Здорово меня кибер «уделал». Считай, в нокаут послал…

Я переворачиваюсь на спину — кровь из носа все лицо заливает, не вижу ничего, и хриплю:

— Антарес, беги!

И слышу в ответ:

— Люка-а-а, милый!

Страшный это был крик, очень страшный. Никогда я не слышал, чтоб девушки так кричали — низко, надрывно, хрипло. Я сразу же про все свои проблемы забыл, кровь с лица стираю и поднимаю голову. Антарес рядом со мной на коленях стоит и руки напряженно так над моим лицом держит, и в голос рыдает, дотронуться до меня боится. Я пытаюсь улыбнуться ей, сиплю:

— Ничего, девочка… Ни…

И не успеваю докончить. Рев кибера меня прерывает:

— Встать! Ноги в стороны! Руки за голову!

И вижу я, как темненькие глазки Антарес от слез мгновенно высыхают. И появляется в них что-то такое, чего никогда не было. Решимость, может. А может, и ненависть. Она же загадка для меня, тайна, никогда я ее не пойму, девочку мою, до конца. Потому что знаю: прелесть ее — не от этого мира и поэтому непостижима…