Фантомная боль

– Ну да, – спокойно подтвердила Анжела. – А что еще делать? Да и вообще, спать же все время хочется, знаешь, сколько перед сессией учить приходится.

Настя, вцепившись в локоть отца, всхлипывала.

Марину поместили в хорошую – Андрей не поскупился – клинику и вроде даже обещали, что все наладится, мол, острые психозы, особенно климактерические (вот уж о чем Андрей и думать не думал), лечатся очень неплохо, вероятность рецидива невелика. И, что самое замечательное, не соврали: Марина пришла в себя довольно быстро и вела себя вполне адекватно.

После выписки она поселилась в купленной бывшим мужем небольшой квартире – вопрос о том, с кем жить девочкам, исчез сам собой. Андрей, понимая, что нигде и никогда не работавшей (коротенький отрезок после института можно не считать) женщине с дипломом четвертьвековой давности устроиться непросто, деньги бывшей супруге давал регулярно. Поначалу, правда, так же регулярно уговаривал устроиться хоть на какую-нибудь работу, хоть вахтершей – просто чтоб не маяться от безделья. Время от времени Марина даже следовала совету бывшего мужа, но хватало ее ненадолго. Уговаривать бывшую ему надоело года через два.

Для пущего спокойствия Андрей с самого начала договорился с соседкой Марины, чтоб приглядывала, ну, приплачивал, конечно. И та приглядывала. Впрочем, врачи не соврали – рецидивов не было. Раза два-три за первые полгода Марина совершала попытки самоубийства, но в основном для демонстрации, всегда оставляя лазейку, чтоб наверняка успели спасти: то руку слегка разрежет – крови много, а толку чуть, то пачку аспирина выпьет. Но вскоре ей это надоело: резать руки, даже если слегка, было больно, после аспирина тошнило и сводило желудок. В общем, Марина утихомирилась.

Но жизнь начала ей казаться какой-то пустой, все как будто чего-то не хватало. Хлопотать, наводить чистоту, суетиться, изощряясь, на кухне теперь было не для кого. Времени на раздумья – и вообще на что угодно, – наоборот, стало навалом. Собственно, вся жизнь теперь была – одно сплошное свободное время, помноженное на вполне приличные деньги: Андрей содержал бывшую супругу, не скупясь. Но даже такая жизнь требовала смысла. А то что же это получается? Всегда смысл был – обстирать, накормить, обиходить, а теперь что? Ясно было, что супруга – даже в мыслях Марина не могла, не в силах была назвать его бывшим – надо было вернуть во что бы то ни стало.

Ну или, если уж вдруг вернуть не выйдет, хотя бы доказать, насколько он не прав.

Хотя лучше, конечно, вернуть.

Марина зачастила к гадалкам, магам и экстрасенсам. Тоннами скупала мистическую литературу, амулеты и прочий эзотерический хлам. Объявления о всевозможных «Поисках Пути», где каждое слово непременно писалось с заглавной буквы, притягивали ее, как магнитом. В доме было не продохнуть от ароматических свечей, по углам валялись листочки с заклинаниями, карты Таро, комки узловатого шелка, четки всех видов, китайские дырявые монеты – Марина не отдавала предпочтения ни одной из традиций, ни одному из направлений, практикуя все подряд, под настроение. Сегодня – пентаграмма с черными свечами, завтра – «семитравные» отвары под «древнеславянские» заговоры, послезавтра – «Книга перемен» или восковая кукла с булавками… Гадалки и экстрасенсы тянули из Марины деньги, предлагая все новые и новые привороты, заговоры, способы снятия сглаза (не просто же так семья развалилась, непременно кто-то сглазил), обряды на очищение и просто амулеты «на удачу». От совсем уж безумных трат женщину уберегала привычная прижимистость, так что экспериментировать с колдовскими чарами можно было десятилетиями. Раздражало Марину лишь отсутствие видимого результата, но в целом она была своей жизнью вполне довольна.

* * *

– Надо же, гад какой! – искренне возмущаюсь я. – А я-то его еще жалел. Надо же, как шикарно устроился! Жена его двадцать лет обихаживала, лелеяла, обстирывала, а как постарела-подурнела, моментом сменил ее на длинноногую силиконовую красотку. Точно-точно, всех этих богатеев на молоденькое мясцо тянет.

– Ну, насчет красотки ты прав, – насмешливо щурится дьявол. – И насчет длинных ног тоже. А вот насчет силикона и молоденького мясца – это ж Маринина точка зрения.

– А на самом деле? – Я спрашиваю не потому, что мне так уж интересно, просто чувствую, что не спросить будет нехорошо, неправильно.

– На самом, говоришь, деле? Что такое это ваше «самое дело»? С одной стороны, так, с другой – эдак. Как поглядеть. Ну что ж, гляди сам…

* * *