Фантомная боль [СИ]

— Женщины тобой интересуются, несмотря ни на что, — внес ободряющее примечание Трезза.

— Только я ими — нет, — явно раздраженно бросил иридониец. — Я не чувствую ни фантомной боли, ни фантомного оргазма!

Старик несколько растерялся. Он никак не хотел трогать такие проблемные темы, задевать какую-либо болезненную струну. Но, раз уж так вышло, нужно было как-то выпутываться.

— Ну, ты не зарекайся, — нетвердо сказал фаллиин. — Не все же сводится…

— Это всегда лишние проблемы, — перебил его ситх. — Мне они ни к чему.

— Это верно, — вздохнув, согласился Трезза. — Я в свое время с этим поспешил. А зря.

— Ты был женат? — удивился забрак.

Фаллиин с тоской усмехнулся:

— Очень давно. А еще я отец, — зачем-то сообщил он, но не стал продолжать, понимая, что Молу вряд ли будет это интересно. — А ты не пытался найти здесь свои корни?

— Нет, — безразлично ответил иридониец.

— И ни разу не задавался вопросом…

Дарт Мол взглянул на него исподлобья:

— Вообще-то, мой учитель был мне за отца. И другого не было нужно.

— Но жизнь тебе дал не он, — заметил Трезза.

— Жизнь сама по себе — еще не ценность, если ты ничего собой не представляешь, — прозвучал ответ ситха, вновь опечаливший его бывшего наставника.

— Ты хоть бы раз вспомнил о родителях, — настоял фаллиин. — Кем бы они ни были, это благодаря ним в первую очередь ты такой, какой есть.

— Без учителя я ничто, — поставил точку в этой беседе Дарт Мол. — Тема закрыта.

Трезза, угрюмо оскалившись, опустил голову. Он мог бы понять такие слова Мола восемь лет назад, но не сейчас.

— Он хорошо тебя выдрессировал, — проговорил фаллиин с горечью.

Ситх насторожился, встретив такое замечание в штыки:

— Это ты к чему?

— Твой учитель дал тебе реально хоть что-то? — попросил его задуматься бывший наставник. — Или не он — Темная Сторона? Пока, я так вижу, Она только отбирает.

— Но Сила освободит меня, — Мол непоколебимо стоял на своем.

— И как она это сделает? — скептически поинтересовался Трезза.

Забрак отвернулся от него:

— Тебе не понять.

— Конечно, — с печальной иронией ответил фаллиин. — Куда уж мне — старому дряхлому ящеру. Что такого в том, что я прожил жизнь, воевал, любил, учил других…

— Я могу сказать тебе, почему меня уважают, — заносчиво проговорил Дарт Мол. — Потому что никто не может обучить так, как ситх. Никто не умеет воевать так, как ситх! И никто не умеет любить так, как ситх! Потому что любовь ситха — она всегда до гроба!

Такая двусмысленная фраза. Было ли это объяснением насчет Килинди, или это было о чем-то другом — Трезза знал, что не спросит его об этом.

Над столом повисла тишина. На эстраде солист группы — долговязый чисс со взъерошенными волосами — начал новую песню. Низким, загробным голосом он чеканил строчки, звучащие как заклятие:

Иридония, ты видишь две луны,
Как забрака сердца два…

Услышав знакомые слова, Дарт Мол встал из-за стола. Тяжелым прыжком оказавшись возле чисса, он положил руку на струны его ксанты.

— Молчи, — приказал ситх музыканту.

— Что? — недоуменно проронил чисс.

— Тебе не нужно петь эту песню, — строго пояснил забрак.

— Но я специально по случаю Вашего присутствия…

Иридониец надменно смерил солиста взглядом:

— Ты думаешь, что знаешь, о чем поешь?

— Чисс может понять это, — ответил тот.

— Но какое право ты имеешь чувствовать так же?!

— В смысле?

Но дальнейших разъяснений этого непонятного нападка не последовало. Вместо того, чтобы что-то объяснять, Дарт Мол ударил чисса ногой по колену. Удар был даже не в полную силу, но те, кто стоял рядом, могли отчетливо услышать хруст костей. Музыкант упал со стоном, запрокинув голову назад, он корчился от боли, но боялся даже прикоснуться к травмированной ноге. Другие участники группы — битх, наутолан и пара забраков — попытались помочь ему. Никто из них не сказал ни слова Лорду Ситхов, который вернулся к своему столу как ни в чем не бывало. Он стал напротив Треззы, чешуйчатая кожа которого сменила цвет с зеленого на красный. Фаллиин почти инстинктивно выделял феромоны, пытаясь унять нервное напряжение забрака.

— Думаю, я уже достаточно набрался, — заключил Мол. — Я пойду отсюда.

— Я еще посижу, — ответил Трезза.

Ему предстояло многое осмыслить.

Ситх направился к выходу из кантины. Фаллиин встал из-за стола и подошел к окну, провожая его взглядом.

Мол изменился — в этом у Треззы не было сомнения. Но его нынешнее поведение… за этим наверняка скрывалась глубокая черная печаль.

Что доставляло Молу удовольствие от жизни? Его тело, его работа, одобрение его учителя-ситха. Он потерял все это! Искалеченный. Преданный. Выброшенный. Он точно проклинает своего учителя, но не посмеет занести над его головой световой клинок.