Фараон

Гаю Юлию Цезарю, диктатору Рима, от Клеопатры VII, царицы Египта.

Мой дорогой полководец!

Спешу тебе сообщить, что я оказала евреям, проживающим в Александрии, ту любезность, о которой ты просил; они всячески выражали мне свою благодарность, а прочие горожане разобиделись. Надеюсь, их обида не продержится долго. Александрийские евреи шлют тебе благодарность за то, что ты позволил восстановить стены Иерусалима и исключил их храмы из указа о запрете на сборища. Как тебе известно, они — глубоко религиозные люди, и всякое вмешательство в ритуалы поклонения их грозному единственному богу ввергает их в ужас. Они держатся заодно, хранят свои обычаи и ничего не перенимают ни у эллинов, ни у коренных обитателей Египта.

Я счастлива сообщить тебе о рождении нашего сына. Он унаследовал решимость и напористость своих родителей, ибо ворвался в мир очень быстро — настолько быстро, что теперь я недоумеваю: неужто мое чрево — настолько негостеприимное место? Возможно, он почувствовал, как я скучаю по его отцу, и ему не терпелось поскорее отделаться от снедающей меня тоски. Я знаю, что мужчины редко интересуются подробностями этого труда, но ты — редкий мужчина. Я рожала на египетский манер, сидя в специальном кресле — повитухи сказали, что благодаря ему ребенок пойдет быстрее, — под огромным балдахином, разукрашенным прекрасными, благоухающими гирляндами и множеством священных амулетов. Чтобы помочь мне сохранить хорошее настроение, Хармиона принесла статуэтку бога-карлика, Беса, и, когда я испытывала боль, я смотрела на его большие треугольные уши и смеющиеся глаза.

Я назвала твоего сына Птолемеем IV Цезарем, чтобы он унаследовал отличительные черты обоих своих родителей, но греки в Александрии уже прозвали его Цезарионом, то есть Маленьким Цезарем, и мне кажется, что это вполне подходящее имя. Похоже, они произносят его скорее с расположением, чем с пренебрежением, и я воспринимаю это как признак растущего одобрения нашего союза. Цезарион ростом удался в отца: повитухи говорят, что никогда еще не видели такого крупного младенца. Пальцы у него тонкие и изящные. Мне кажется, он унаследовал длинную шею Венеры, отличительный признак вашего рода. Кожа у него красноватая, как у многих его македонских предков, волосы темные, а глаза голубые, как у всех младенцев. Но его астролог сказал мне, что они изменят цвет и станут серыми, как у Александра. И почему бы, собственно, нашему сыну не унаследовать глаза Александра? Я уверена, что он воплотит мечты своего предка в жизнь. Астрологи предрекают, что он вырастет меланхоличным и слегка замкнутым, но зато будет отличаться живым и энергичным умом. Он крепок телом и не будет подвержен обычным детским болезням. Астрологи также предвидят беспорядки и волнения к моменту его шестнадцатилетия, но вся его последующая жизнь пройдет в мире. Мне мнится, что он окажется человеком вдумчивым; быть может, это будет первый из платоновских царей-философов. Он получит образование здесь, в Мусейоне, как его мать и все предки. Затем нам следует отправить его в Грецию, изучать военное искусство. Хотя многое из военной науки он сможет постичь, читая записки своего отца о сражениях.

Я приложила к письму монету, отчеканенную в честь его рождения. Я уверена, что изображение царицы в виде Исиды с младенцем Гором у груди — образы, к которым привыкли мои подданные, — воодушевит равно как египтян, так и греков и распространит по всему Египту, как Верхнему, так и Нижнему, ту радость, что сопутствует рождению будущего царя. У греков существует давнее обыкновение отождествлять Исиду и Гора с Афродитой и Эросом. Фактически они не различают своих божеств и местных. Но я надеюсь, что эта монета напомнит тебе о времени, которое мы провели вместе в храме Гора, в краю, который, как мне хочется верить, показался тебе завораживающим.

Увидишь ли ты Маленького Цезаря в нынешнем году? Может быть, мне привезти его к тебе, как только закончится карантин? У нас принято в течение шести месяцев держать царственных детей в карантине. Хотя астрологи и заверяют, что мой ребенок не подвержен болезням, рисковать не следует.

Помнишь, я тебе призналась, как однажды в детстве убежала на рынок в надежде подслушать, как торговцы будут сплетничать о могущественном Юлии Цезаре и его подвигах в Риме? В то время я даже не мечтала — а может, и мечтала! — что буду слушать рассказы о Цезаре из первых рук, что он будет нашептывать их мне на ушко вечерами, чтобы позабавить меня. Пожалуйста, не лишай меня удовольствия узнавать от тебя о твоих путешествиях и трудах. Мне так хочется, чтобы ты был здесь, чтобы твоя мудрость омывала неопытность молодости, еще сохранившуюся после бурных лет моего царствования, чтобы ты делился со мной своими проницательными замечаниями о политических интригах и человеческой природе. Мне также хочется подразнить тебя. Пока я не увижу тебя снова, твои слова будут для меня словно нежные прикосновения твоих пальцев к моему лицу, а потому не скупись на слова, мой Цезарь. Я буду подхватывать каждое.

Ну а пока что все мои мысли отданы заботам о здоровье, безопасности и взращивании твоего сына.

Твоя Клеопатра.