Фараон

Фронтон храма Венеры Родительницы поддерживали восемь исключительно красивых коринфских колонн, а крышу украшали изумительные изваяния богини в различных ее обличьях — чарующей Венеры Возлюбленной, эффектной Венеры Победоносной, опекающей Венеры Родительницы. Само здание было небольшим и хрупким по сравнению с грандиозными египетскими храмами, но Клеопатра почувствовала, что после визита Цезаря в ее страну могучие пропорции египетского зодчества начали проникать и в римскую архитектуру. Клеопатре вспомнилось, каким маленьким и тесным показался ей в детстве Римский Форум. Для тех римлян, которые еще не поняли послания, Форум Цезаря возвещал о том, что новая эра восточных излишеств просачивается в жесткие рамки строгих римских ценностей, создавая ощущение изобилия во всем.

Клеопатра оставила Аммония снаружи, а сама вошла в храм через высокие, узкие двери — единственное отверстие, сквозь которое проникал дневной свет. Каменные стены были окаймлены факелами, освещавшими множество драгоценностей. Зеленые отблески изумрудов, красные — гранатов и рубинов, льдисто-белые — алмазов и хрусталя плясали в пустом пространстве храма, словно мерцающие духи. Среди драгоценностей висели картины, вывезенные со всего мира; на одной из них Клеопатра узнала бледную богиню Луны, Гекату, утешающую встревоженных жителей Византия во время осады и освещающую небо своим полумесяцем и звездой. В центре помещения возвышался, подобно могучему хозяину, золотой доспех, отделанный серебром и вставками из слоновой кости. Несомненно, Цезарь отнял его у какого-то побежденного царя.

Цезарь был здесь один.

— Тебе нравится? — спросил он.

Судя по виду, римский диктатор сейчас нервничал, словно мальчишка-барабанщик в первый день службы.

— Замечательный храм, — отозвалась Клеопатра.

Она ждала, что на лице и в манерах Цезаря сейчас проступят все признаки задуманного им предательства. Но вместо этого, взглянув в его глаза, Клеопатра впервые увидела в них нетерпение, почти надежду.

— Но из-за этой выставки твоей военной добычи он производит скорее впечатление храма воинственной Венеры Победоносной, чем Богини-Матери, — добавила Клеопатра.

— До чего же ты проницательна, милая, — сказал Цезарь. — Когда я въехал в лагерь своих врагов после битвы при Фарсале и не обнаружил там ничего, кроме следов поспешного трусливого бегства, я пообещал богине, что воздвигну храм Венеры Победоносной. Я начал собирать сокровища из Галлии и Британии и разместил здесь лучшие из них, как ты можешь видеть. Нашим гражданам нравится видеть богатства, отобранные у побежденных. Но затем произошло нечто непредвиденное.

— И что же? — спросила Клеопатра.

Она осознала, что боится Цезаря, что защищается, чтобы не попасть под его влияние. Цезарь взял ее за руку; Клеопатра неохотно позволила ему это.

— Можно, я тебе кое-что покажу?

Цезарь провел Клеопатру через собрание свидетельств своих побед в дальнюю часть храма, в святилище богини. Здесь, укрытая в сводчатом помещении, стояла сверкающая золотая статуя Венеры Родительницы; ее дитя, малыш Купидон, сидел на плече у богини и что-то нашептывал ей на ухо, надувая пухлые щечки и поджимая губы. Венера держала за руку римского ребенка, а тот глядел на нее снизу вверх, ища защиты и наставлений. Яркие сапфировые глаза богини смотрели вперед, в грядущее. Тело Венеры было скрыто золотыми складками, задрапированными таким образом, что создавалось впечатление, будто она стоит на легком ветерке. Справа от богини расположилось изваяние самого Цезаря, высокого и горделивого; чело его венчал лавровый венок победителя — знак его многочисленных триумфов.

Но Цезарь привел сюда царицу не за этим. Он ничего не сказал, позволив своей спутнице безраздельно сосредоточиться на приготовленном для нее сюрпризе. Слева от Венеры — достаточно близко для беседы и все же на почтительном удалении — стояла золотая статуя Клеопатры, одетой как Венера, но в царской диадеме, украшенной драгоценными камнями, — точно такой же, какую Цезарь видел на ней в Египте. Ему пришлось добыть для этой копии точные подобия тех камней, которые носила царица. И как он только все запомнил? Лицо золотой Клеопатры было исполнено покоя, как и лицо Венеры, однако тело было не таким худощавым, как сейчас, но более округлым, более женственным — словом, таким, как в первые месяцы беременности. Глаза ее изваяния были сделаны не из сапфиров, а из ярких шлифованных изумрудов, волосы собраны в узел на затылке. В ушах — заметив это, Клеопатра не сдержалась и хихикнула — красовались серьги, явно составляющие комплект с огромным золотым ожерельем Сервилии. У ног царицы свернулась изящная кобра, символ власти фараонов, с серебряным хвостом и опаловыми глазами. Цезарь указал на змею.

— Это — для того, чтобы они не забыли о твоей истинной сущности.

Он подождал, пока Клеопатра заговорит, и, не дождавшись, спросил:

— Тебе нравится?

— Я лишилась дара речи, Цезарь.