Фараон

— Некий воин джихада, давший обет самопожертвования, и солдат президентской охраны. Именно он взорвёт вашего верховного главнокомандующего во время парада, причём выполнит это более надёжно, нежели это мог бы сделать подготовленный вами десантник. К тому же существует достаточная вероятность, что вы будете раскрыты ещё до того, как сможете приступить к действиям, и это наверняка гарантирует вам выстрел в спину. Поэтому не совершайте никаких телодвижений, обо всём позаботимся мы. Как только Аль-Бакри взлетит на воздух, вы устроите торжественные похороны тех немногих останков, которые удастся собрать по всему полигону, затем примете на себя верховное командование вооружёнными силами и в тот же самый день заставите избрать вас главой временного правительства в ожидании всеобщих выборов, которые назначат на дату, подлежащую уточнению. Затем вы немедленно запустите в ход дипломатические контакты с американцами, чтобы сразу после этого тайно разработать план тесного сотрудничества с новым президентом Сирии, который присоединяется к нашему проекту. Вы свяжетесь с иранцами, которые также нас поддерживают, и с группами сторонников государственного объединения в Египте и Иордании, которые мы укажем вам. Именно я буду организовывать встречи и переговоры в секретных местах.

Генерал Таксун поднял глаза к небу, которое постепенно заволакивали тучи, затем попытался уловить в полутьме взгляд своего собеседника, чьё лицо было полускрыто куфией.

Абу Ахмид, также устремивший взгляд на чёрные тучи, которые сгущались, гонимые ветром пустыни, хамсином, кивнул.

— Надвигается гроза... — пробормотал он и, казалось, на мгновение прислушался к усиливающемуся свисту ветра, — гроза, которой мир не видывал с конца последней войны. И она станет Армагеддоном.

Таксун покачал головой:

— Вы хотите развязать новую войну, Абу Ахмид? Это невозможно. В мире осталась всего лишь одна сверхдержава, и её военное превосходство является подавляющим. Устойчивых союзов более не существует... Времена Саладдина и Гарун аль-Рашида более не вернутся... Мой выбор является не предательством дела арабского народа, а единственной возможностью вывести страну из теперешней нищеты и из положения общественного и политического унижения.

— Я верю вам, генерал. Но послушайте: на этот раз на арене будут действовать не сверхдержавы. Сражение на поле боя будет вестись только нашими силами в этом регионе мира. Сейчас я не могу рассказать вам, как это произойдёт, прежде чем первоначальная часть моего плана не будет выполнена, но вы всё узнаете в своё время. Единственное, что я могу гарантировать вам, так это то, что Америка по другую сторону океана будет скована цепями, не в состоянии выслать ни один корабль, ни один самолёт, ни единого человека даже. Ей будет приставлен к виску пистолет, и я, лично я, буду держать палец на спусковом крючке.

Таксун внимательно наблюдал за ним, пытаясь представить, что же происходило в уме его собеседника, который продолжал:

— В этот момент ваши силы молниеносно двинутся в двух направлениях, — конец его палки начертил схему на песчаной почве. — Одно ведёт на юг, при поддержке Ирана продвижение будет идти и днём и ночью, пока не достигнет нефтяных месторождений Кувейта и Саудовской Аравии, которые все будут заминированы. Таким образом мы заполучим в руки одну треть энергетических ресурсов всей планеты. Подавляющая часть сил направится на запад, где объединится с военными корпусами других арабских государств под стенами Иерусалима. Вы возглавите ядро этой армии, и я могу гарантировать, что станете верховным главнокомандующим.

Несколько капель дождя глухо упали на песок, и в воздухе распространился благословенный запах прибитой влагой пыли.

— Так что вы ответите мне, генерал?

Таксун нервно закусил нижнюю губу.

— А что же произойдёт потом? Угроза, подобная той, которую создадите вы, не может сохраняться вечно. Если я буду держать пистолет у виска человека, так и не нажимая на курок, то рано или поздно ему удастся застать меня врасплох и разоружить.

— Это также предусмотрено, — возразил Абу Ахмид. — Вам достаточно знать, что когда мы будем готовы, то выговорим себе позиции абсолютного преимущества. Так что вы мне ответите, генерал?

— Вы кажетесь очень уверенным в себе, Абу Ахмид, — протянул офицер, — но если я сейчас...

Абу Ахмид бросил взгляд на его руку, лежащую на рукоятке пистолета.

— Не забывайте, что существует ещё один человек, который знает о вас всё, и даже если вы и захотите взять на себя такой риск, то никогда не вернётесь в свой генеральный штаб. Ваш пилот не зря является молодым лейтенантом, уроженцем Зако, который ещё две недели назад служил на базе в Эрбиле и который имеет обычай носить пистолет на правом боку.

Изумлённый Таксун повернулся в направлении вертолёта, затем, как показалось, на короткое время предался размышлениям.

— Хорошо, — кивнул он головой. — Хорошо. Можете рассчитывать на меня, — коротко бросил он наконец.

— А вы — на меня, — подтвердил Абу Ахмид, — в любой час дня и ночи и на любой срок.