Фараон

– Не нужно. Сирия меня больше не интересует, я – египтянин. Сделаю все, что в моих силах!

Какая невероятная удача! В столь короткий срок – он уже во властных кругах… И все же Пахек понимал: отомстить будет непросто. Тутмоса не сразишь вот так, щелкнув пальцами! Что ж, придворная должность у него уже есть, а там будет видно…

64

Когда глашатай Антеф объявил начало седьмой кампании, цель которой – решительная расправа с противником, мнения тотчас же разделились. Большинство одобряло намерения Тутмоса, но нашлись и те, кто опасался провала, грозившего низвергнуть страну в хаос. Оптимисты вспоминали победу при Мегиддо и успех, пусть и относительный, последующих походов.

По повадкам Северного Ветра Старик узнал новость раньше, чем армия и население, и, посокрушавшись, стал собираться в путь – своему государю он служил честно.

Радость Джехути, уже предвкушавшего широкомасштабное наступление и решающую схватку с ливанцами, передалась личному составу. Тем более что помощь колесничным войскам и пехоте, и без того уверенным в своей мощи, должен был оказать обновленный военный флот, в котором добавилось кораблей.

Только выведя свои суда из Дельты, Тутмос раскрыл детали плана: атаковать Улаццу с моря, в то время как сирийские войска поджидают противника на торных путях.

Египетские солдаты к морским путешествиям не привыкли, а тут – качка килевая, качка бортовая… К счастью, море было спокойное, с попутным ветром. Не фараон ли своей магией укротил демонов воды и воздуха?

* * *

Жители Улаццы, процветающего порта, вновь вернувшегося под власть правителя Тунипа, пособника правителя Кадеша, мирно спали в своих домах. Ловко же их владыка обманул Тутмоса своими верноподданническими клятвами! И на подходах к мятежному городу египетскую армию ждет неприятный сюрприз…

Заступая на вахту, дозорный посмеивался про себя. Наивные эти египтяне! Так глупо полагаются на обещания, блюдя свой принцип Маат! Обмануть их – плевое дело…

Тутмос, конечно, сильный противник, но столько военных походов – а порядка никак не наведет! Ливанцы вертят им, как хотят, и нисколько не боятся.

Как обычно, на посту придется поскучать… С высоты дозорной башни открывается прекрасный вид на порт и на море, пустое до самого горизонта. Нужно подбодрить себя сладким вином – отличным лекарством от тоски.

В это чудесное утро нет даже слабенького бриза, который смягчил бы жару и духоту, от которых так хочется спать…

Внезапно вся сонливость с него слетела.

Что это там, вдали? Паруса… Один корабль, второй… Да это целая флотилия! Быть не может! Но судов становилось все больше. Египтяне атакуют с моря… Кто мог подумать? Дозорный ожесточенно протер глаза и только потом забил тревогу.

* * *

Под началом сына правителя Тунипа не имевший ни малейшего опыта сражений гарнизон Улаццы запаниковал, стоило первому кораблю войти в порт. Лучники Тутмоса перестреляли безумцев, дерзнувших сопротивляться, и египтяне высадились без потерь. Солдаты-сирийцы и ливанцы сложили оружие, и Тьянуни сразу же их пересчитал: пять сотен пленных.

Преисполненный энтузиазма, Джехути, командовавший колесницами, предложил напасть на противника, занявшего подходы к городу, с тыла. Их ждало горькое разочарование: предупрежденный об атаке, правитель Кадеша в спешном порядке увел войска.

* * *

Известие о взятии Улаццы распространяется со скоростью ветра, и правители портовых городов Ливана спешат в очередной раз лично заверить меня в своей полнейшей и абсолютной преданности.

Я молча выслушиваю их, одного за другим, а потом приказываю собрать их всех в порту.

В кольце пехотинцев эти горе-правители сбиваются в кучку, дрожа от страха. Кажется, время остановилось, но я не спешу с приговором. Никто, даже Минмес, не знает моих намерений. Думаю, многие поставили бы на массовую казнь – в назидание всем прочим.

– Все вы – лжецы и предатели, и ваше слово ничего не стоит. Что бы вы ни пообещали, все равно будете лгать и предавать. С сегодняшнего дня управлять вашими портами будет Египет, равно как и назначать подати, которые вы будете неукоснительно выплачивать. Малейшее неповиновение с вашей стороны или попытка обмануть чреваты арестом и судом. Я сотру с лица земли ваши города, деревни и сады, так что во всем регионе не останется ни одного жилого дома.

В едином порыве правители ливанских городов простираются у моих ног…

* * *