Друзья детства, худощавый Минмес и широкоплечий великан Маху, искренне скорбят вместе со мной. Они восхищались царицей, а та, в свою очередь, всегда превозносила их преданность. Меритре, верная подруга, столько плакала, что у нее не осталось ни слезинки. Первый министр Рехмир, заботящийся о том, чтобы ритуал прошел идеально, держится с большим достоинством, подавая пример остальным.
Чем будет моя жизнь без Сатьи? Чередой обязанностей, безжалостных и всепоглощающих. Лишенный всяких чувств, не уподоблюсь ли я граниту, безучастному к людским радостям и бедам, их нуждам и низменным порывам? Сейчас мне это уже не важно – маленькие удовольствия, приятные мелочи… Чуждый этому миру, я тем не менее обязан его упорядочивать, чтобы он не погряз в несправедливости, насилии и хаосе.
Как мужчина, я лишился всего. Как царь, я правлю богатой и могущественной страной, над которой довлеет угроза. И спасти ее – вот моя единственная цель.
68
Чиновник с тройным подбородком пригласил Лузи на обед.
Свиные ребрышки, зеленая фасоль, чечевица, козий сыр, пирог, пропитанный соком цератонии, выдержанное красное вино насыщенного оттенка, сбалансированное, с долгим послевкусием, – пиршество, достойное знатной особы.
– Прекрасный результат, Лузи. Столярная мастерская снова работает, и богачи Мемфиса получат наконец свои новые кровати. Ты умеешь управлять людьми.
– Я изучил положение дел и выбрал наилучшее решение.
Уточнять, что под «лучшим решением» он имел в виду шантаж и подкуп, сириец не стал.
– Наверное, наших славных столяров пришлось чуточку встряхнуть?
– Не чуточку, а порядком!
– Но результат налицо, и это главное. Забудь свою жалкую деревню, я предложу кое-что поинтереснее. Мне поручили управлять складами металлов, которые поступают в страну в ходе военных кампаний нашего царя. Часть их предназначена Карнакскому храму в Фивах, часть – храмам Мемфиса. И объемы там солидные, поверь! Нужен верный человек, чтобы распоряжаться этим сокровищем и распределять согласно моим инструкциям. И чтоб ни шага в сторону, иначе – тюрьма. Из плюсов: служебное жилище и служанка. Звучит заманчиво, верно?
– Вряд ли я это осилю…
– Позволь судить мне!
Прикинуться скромником – о, эту роль Лузи исполнил блестяще! А про себя подумал, что злые силы, бесспорно, на его стороне. Он заранее представлял все выгоды нового назначения. Все еще болезненный, шрам стер все следы бесчестья.
Смерть не спешит покинуть мой дворец… Через несколько дней после погребения Сатьи госпожа Хюи, наставница женского храмового оркестра в Карнаке, призывает меня к своему изголовью.
Ее лицо в обрамлении седых волос кажется изможденным. Она давно не вкушает пищи.
– Прежде чем покинуть этот мир, ваше величество, я желала еще раз с вами повидаться. Я одна могу говорить с вами откровенно, в интересах нашего государства. Мои речи вы сочтете неприятными, даже возмутительными, и ни от кого из близких вы бы подобного не потерпели. Но умирающей бояться нечего!
Госпожа Хюи тяжело переводит дух.
– Сатья была женщиной исключительной, никакая другая с ней не сравнится. Но устои власти фараона возбраняют вам оставаться одному на Троне Живых. Значит, вам придется избрать новую великую царскую супругу.
Хюи не ошиблась: любой, кто посмел бы вот так нарушить мой траур, испытал бы на себе всю тяжесть моего гнева. Но в ее состоянии это было бы непростительно.
Тем паче что правда на ее стороне… Рано или поздно первый министр, Минмес и остальные напомнили бы мне эту истину.
– Всепоглощающей любви в вашей жизни больше не будет, – продолжала наставница женского оркестра, – и та, что придет после Сатьи, до конца своих дней будет страдать из-за сравнений с покойной. Она должна быть лишена амбиций, должна верно служить вам, рожать детей и не омрачать вашего одиночества. Единственная, кто на это способна, – это ближайшая подруга Сатьи, моя дочь Меритре, которая давно вас любит. Все помыслы мои сейчас – о царской супружеской чете. Ни о вас, ни о ней, ибо ей не вытеснить Сатью из вашего сердца. Все, что она может, – это смириться с вашим неизлечимым страданием. Одно я знаю точно: она справится со всеми обязанностями и не уронит вашу честь.
Госпожа Хюи умерла в тот же вечер, прежде чем я успел сообщить ей свое решение. Ее уход глубоко опечалил придворных и карнакское жречество. Наставницу женского оркестра превозносили и боялись, однако за всю свою карьеру она заслужила только хвалы.
Теперь верховному жрецу Амона Менху Младшему предстоит назначить на этот важный пост кого-то другого. В нашей с ним беседе он предлагает Меритре, дочь покойной, особу уважаемую и сведущую. Остается лишь утвердить это назначение, и Меритре в назначенный час входит в малую залу для аудиенций во дворце.