Фараон Хатшепсут (СИ)

Тогда стоял солнечный день. Близились лето, экзамены. Худощавый Итен, еще как следует не возмужавший, стоял в тени стены Флоридского Университета и с презрением смотрел на курящую шпану. Если и травиться, — размышлял он, — то качественными сигарами. Тупицы. Поморщив длинный тонкий нос, Итен перевел взгляд на местного бабника Майкла. Тот использовал всё своё очарование, чтобы, даже идя на встречу с приятелем, не терять времени даром. Первокурсницы так и млели.

— Итен, Итен, идем с нами? — его семейка наконец-то приехала в Америку на лето, и Майкл, будучи тусовщиком со стажем, желал устроить в честь такого события незабываемый праздник. Ну не раздолбай ли? Итен не понимал, как и сам привязался к этому повесе. Признаться, у него с детства не было друзей. Все людишки казались ему двуличными тварями, у которых даже глупость отдавала зловонием. Предадут ради мелкой выгоды и носом не поведут, когда ты обиженно посмотришь в их сторону. Много же проблем доставили в детстве такие вот “товарищи”. С годами он научился не обижаться: просто мстил. Теперь никто не желал попасть в список его врагов.

Стоило ему поступить в университет, как тут же в руки приплыла власть старосты и должность заместителя председателя факультета. По правде сказать, заправлял всем Итен, так как Майка интересовали только статус и престиж должности, но не проблемы студенческой жизни. Действуя от лица приятеля, Итен чувствовал себя совершенно комфортно в его тени. Добрый по натуре и всегда готовый помочь, отдать последнюю рубашку, он, Майкл, как-то тронул недоверие Итена, и они сдружились.

За спиной Майка нарисовалась компашка шушукающихся шестерок. Их можно было назвать подхалимами, льстецами и лжецами, но никак не друзьями. Казалось, что Майкл совсем не замечал их подлости. Они недобро покосились на Итена, а он заметил их напряженные спины и скованность — боялись, гады, что он обнажит правду, ведь Майк больше всего доверял ему.

— Нет, — Итен заглянул за плечо друга и самодовольно рассмотрел каждого из своих псевдо друзей, — у нас скоро экзамены. Нужно продумать, как нам сдавать их.

Каждую сессию Итен ломал голову, как пронести шпоры, а Майки как об стенку горох. Что хочет, то и делает, пустая голова! Тем временем Майк пустил все свое очарование:

— Приедет моя семья, — мурлыкнул он, — когда ты в последний раз ел нормальную еду и «культурно» отрывался?

— Да брось ты, Майк, ну не хочет человек, — спешно говорил Андрю, который недолюбливал Итена больше всех. Майкл дернул плечом.

— Нет. Итен, пойдем. Ты мне понадобишься.

Нисколько не заинтригованный Итен все же согласился. Авось и из этого будет выгода. Когда они подъехали к поместью и вышли из машины, их глазам предстал проверенный временем особняк. Рука садовника давно не хозяйничала в саду семейства, что клумбы были сплошь полны сорняками, кусты имели неухоженный вид, а под ногами валялись обломанные с осени ветки. Дом, действительно, пустовал до сегодняшнего дня.

Гости съезжались в течение часа, подъезжали такси, машины класса-люкс. И тут Итена осенило: сегодня вечером без полезных связей он не уйдет.

Держась отстраненно, юноша осматривался и вглядывался в незнакомые лица. Их «племя», как в шутку называл их компанию Майк, разбрелось. Кто-то пошел опустошать бары, кто-то — столы, кто-то и вовсе устроил спортивное соревнование на «девочек». Одним словом, они больше не досаждали своими убогими лицами.

Спустя полчаса, когда нужные церемонии знакомства совершились, в его голове твердо засела мысль, что рано или поздно вечеринка все-таки становится скучной. Он засобирался домой, но совершенно неожиданно позади раздался звонкий девичий смех. С тех пор его мозг не знал покоя. Он резко обернулся и нашел в толпе девушку, повисшую на шее у Майка. Легкое красное платьице облегало женственные формы этой девочки. Обычно такие ветреные ничего кроме раздражения в нем не вызывали, однако сейчас, на вечеринке, Итен стоял как вкопанный, не смея отвести глаз.

Майк дружески обнял ее и сделал шаг назад, будто рассматривая. Она повображала, совсем как маленькая девочка.

— Как же ты выросла, Даф…

Итен вспомнил о младшей сестре Майкла, и на душе тут же стало неспокойно. Она что-то щебетала, Майкл слушал, а Итен разглядывал, как произведение искусства, ее лицо. Матовая, молочная кожа, громадные карие с янтарным отливом глаза в тени густых и длинных ресниц, нежные и твердые очертания тяжелых губ, темно-красных от вина. Даф была так невероятно хороша, что Итен пробормотал:

— Разрази меня гром.

При первом же звуке на лице Майкла появилась ослепительная улыбка во все тридцать два.

— Даф, — он приобнял ее за плечи и подвел к Итену, — это мой самый лучший и надежный друг, Итен, и, поскольку ему здесь явно скучно, то он наверняка будет рад проводить тебя до библиотеки.