Фараон Хатшепсут (СИ)

Темные глаза маленькой египтянки округлились, когда она увидела жрицу с загадочной улыбкой на лице и жреца, который не обращал на них никакого внимания, странно наблюдая за своей богиней. Се-Осирис не сводил с Гермионы глаз.

— Неферуре, познакомься, это жрица Гермиона, — хмыкнул архитектор и улыбнулся по-семейному девочке, которая спряталась за мужчину и стыдливо отвела глаза.

— Здравствуй? — сказала Гермиона с акцентом, который заинтересовал Неферуре еще больше.

— Здравствуйте, я дочь фараона, — девочка улыбнулась.

— А еще старая дева, — подтрунил Сенмут, за что и схлопотал локтем в бок.

— Да, это моя сущность, Сенмут, и раз сам фараон разрешил мне не вступать в дипломатический брак, то я могу ей так и умереть, — пошутила девушка мечтательно.

— Ну да. Сэ-Осирис, можно тебя на пару слов?

Вскоре Неферуре и Гермиона остались вдвоем, и обе с любопытством уставились друг на друга. Юная царица имела маленький рост, пухлые щечки, ясные глаза и темные шелковистые волосы. Она пользовалась преимуществами дворца и не носила парик. Мысленно Гермиона возблагодарила власть жрецов и оракулов, которым позволяли вольность отступать от здешней моды. Парик бы не выдержал битвы с ее лохмами, а брить голову представлялось ей чем-то ужасным.

— Сколько тебе лет, раз ты старая дева?

— Восемнадцать солнц обошло небо с момента моего рождения.

— О Мерлин! — ужаснулась Гермиона, — А во сколько же у вас…

— От двенадцати, — улыбнулась девушка, — в нашем мире же живут не так вечно… самые могущественные проходили здешний мир и до шестидесяти солнц. А что в вашем мире? Расскажете?

Ох, как Гермиона истосковалась по нормальному общению без всяких там почитаний и серьезности!

— В том мире все немного иначе… Замуж у нас выходят немного позже, эм… в двадцать солнц считается даже рановато, но… о нашем мире нельзя много говорить, Неферуре, — Гермиона искренне надеялась, что произнесла имя правильно, да и вообще построила правильно всю фразу, — Что скажешь ты о здешнем народе?

К большому стыду юной царицы, та почти ничего не знала о народе.

— Я покидала дворец шесть раз, по великим праздникам почитать богов, и то, люди и рабы склонялись к земле и больше не подымали лиц, пока мы не проезжали в колесницах. Кстати, вы обязательно должны посетить Мемфис и храм бога Птаха!

Египетские еще не разрушенные храмы! О Мерлин и Моргана, как Гермиона загоралась одной только мыслью ступить на их плиты и прочесть иероглифы самостоятельно! Мечты одна за другой медленно превращались в цели и желания, посещая ее мозг.

— Великая, — обратилась к ней Неф, — куда вы смотрите? Почему у вас такие стрелки необычные?

— Я замечталась. А стрелки мои показывают духам, кто я есть. Я же все-таки их мать (Да-да, Снейп объяснил, что и как нужно врать), — в доказательство Гермиона провела рукой по опавшему листику акации и трансфигурировала его в белоснежную розу.

Неферуре лишилась дара речи, когда чудесный цветок поднесли ей в качестве дара.

— Это мне? Вы серьезно? О великая!

На секунду гриффиндорка забылась, когда развела руки, приглашая к дружеским объятиям. Неферуре ответила с энтузиазмом.

Тем временем Сенмут прервался и ужаснулся:

— О нет! Она снова лезет со своим дружелюбием! Даже к жрице!

Снейп с приоткрытым ртом медленно развернулся, надеясь не застать происходящее, но, к его негодованию, девушки совершенно не замечали их.

“Почему Грейнджер?”, подумал мастер зелий.

Почему ему послали женщину, а не, скажем, того же Поттера, с которым все-таки проще договориться и замуж не позовешь? Северус хлопнул себя по лбу, прикрыл глаза и вздохнул.

— Нет, Сенмут, это моя добрая душа лезет со своей лаской и дружбой. Спокойно, ничего плохого не будет.

— Но она же святая!

— С наложницами я тоже обнимаюсь, и еще не одной моя святость не причинила вреда, — хмыкнул Снейп. Хоть что-то забавное в этой ситуации. Новости, рассказанные близким доверенным лицом правительницы, не радовали.

— Он всегда пытался захватить власть, и, к сожалению, доверие народа в его руках, да и Тутмос III ему доверяет.

— Тутмос еще слишком юн, ты не находишь? — протянул Снейп, наблюдая за болтающей о чем-то веселом Грейнджер.

— Сэ, он будущий фараон. Пока он играет в войны, как малое дитя, но придет время, и он потребует престол. Ему уже двадцатый год.

Сенмут помассировал виски.

— Тогда, быть может, нам следует ликвидировать пагубное влияние на будущего фараона? — Снейп изогнул бровь и вернул внимание собеседнику.

— Что такое «ликвидировать», друг мой?

Снейп снизошел до объяснений.

— Не думаю, что это останется бесследным. К сожалению, этот человек слишком умен. За ним пойдет бунт.

Повисла тяжелая пауза, пока жрец смаковал ответ.

— У нас есть она. Боги на нашей стороне. Я приду, как и сказала Хатшепсут, только провожу свою нареченную, — мужчина вышел из тени и на английском сказал, — Мисс Грейнджер, уже поздно, нам пора.

Они вернулись в свои, уже родные коридоры, и направлялись в ее спальню.

— Представляете, Неферуре рассказала мне, что египетский народ нуждается во мне… Вернее в нас, и… Нам обязательно нужно посетить Мемфис! Там столько всего!