Фараон Хатшепсут (СИ)

Звали его Том Хайд. Он был невысокого роста, а халат висел на нем, как на вешалке.

— Почему я здесь? — сипло прошептала Гермиона, которая знала, что тема погоды — хитрый способ уйти от разговора. Нет, нельзя попадаться в эту ловушку. Когда доктор стал отделываться общими фразами, Гермиона повторила свой вопрос. А затем взяла перо и пергамент, лежавшие на маленьком столике, и коряво написала: “Доктор, просто скажите мне.”

Доктор помедлил.

— Все зависит от того, что вы ожидаете услышать. Чего вы хотите?

“Правды. Где Гарри и Рон?”

— Им запретили вас беспокоить до определенной поры.

“Я желаю с ними встретиться”.

— Мисс Грейнджер… Я понимаю ваше желание встретиться с друзьями, — но поймите меня, вам нужен покой. Хотя бы еще сутки.

Спокойный тон доктора не мог не настораживать. Ей подарили шанс все вернуть, исправить. Времени упражняться в словесном пинг-понге у нее попросту не было! Она должна все исправить!

“По магическому закону прав и обязанностей вы должны сообщать своим пациентам, что с ними случилось, мистер Хайд!!! Немедленно скажите, вы знаете, что тут происходит? Что со мной?”

После тяжкого вздоха Доктор развел руками, мол, сдаюсь, и с расстановкой сказал:

— Вы были в коме восемь месяцев, мисс Грейнджер. Поэтому вам нужен отдых. Поэтому мы не отпустим вас, пока не убедимся, что вы пришли в себя окончательно. Я слышал что-то о министерстве от мисс Клойд, вашей сиделки. Так вот, как только вы начнете объективно воспринимать реальность, мы сразу закажем вам встречу с министром, но сейчас, дорогая моя, вам не стоит тревожиться, — он сел на стульчик, стоящий рядом с ее койкой, и с пониманием улыбнулся.

— Скажите, вам что-либо виделось? Сны? Какое последнее ваше воспоминание до комы? Если вы не в состоянии об этом говорить сейчас, я пойму.

Её шея неприятно захрустела, когда она изо всех сил замотала головой. Но доктор убедительно повторил:

— Именно кома, мисс Грейнджер. Да, но, это нормально. Такое часто случается.

Гермиона и слушать не желала. О какой коме идет речь? Нет, решительно нет. Человек в коме не может настолько ясно видеть сны, чувствовать, влюбляться и радоваться, грустить и плакать! Ей захотелось закричать об этом. Доктор лишь покачал головой и сострадательно улыбнулся — жалость. В ушах до боли ощутимо забил пульс. Ей поплохело, и единственное, что она смогла выдавить из себя, было:

— Это не правда.

— Отчасти. Что вы видели, мисс Грейнджер?

После того, как Гермиона получила стакан воды и сделала пару глотков, она стала кратко писать о том, как однажды воспользовалась услугами гоблинов и попала в Древний Египет. Она поведала о Хашепсут и Анубисе, слегка рассказала про Северуса.

“Это не сон, доктор! Вы мне верите? Мы должны его спасти!”

После прочтения, сердечно сжав ее ладошку своей, доктор по-доброму улыбнулся и участливо кивнул:

— Да, да. Не сон. Именно так я и думал. Говорите, Древний Египет? Так далеко еще не заносило моих пациентов. Видите ли, я изучаю такие скачки во времени, поэтому я здесь.

Казалось, у него не было цели главнее, чем помочь ей. Гермиона с благодарностью улыбнулась доктору. С ним ей сделалось спокойно. Завтра придет Гарри, они напишут письмо в министерство, соберут спасательную экспедицию и вернут Северуса. От неожиданной радости Гермиона прослезилась и удивила доктора, обняв его.

— Что ж… мисс Грейнджер. Ваш случай уникален. Я обдумаю ваши слова и сделаю все возможное, что будет в моих силах, конечно, чтобы помочь. А теперь отдыхайте. Вам, дорогуша, волноваться не желательно.

Она ничего не сказала, но по тому, как резко отстранилась и горько заплакала, доктор Хайд понял, что его слова поняли совсем иначе.

— Я все-таки беременная… — проговорила она одними губами. На её фарфоровом личике залегла тень глубокого страдания. Кардиометр снова запищал быстрее и доктор не смог больше позволять ей сидеть. Её заставили выпить успокоительное зелье и оставили в тишине и спокойствии.

***

Направляясь к себе в кабинет, Доктор Хайд встретил всем известные личности, которые каждую неделю торчали в палате Гермионы Грейнджер и разговаривали с ней. На их взгляды, полные надежд, он сказал:

— Мистер Поттер, Мистер Уизли, ваши старания не прошли даром. Она очнулась, но я ничего не могу сказать по поводу ее психического состояния. Думаю, дня через три-четыре вы можете с ней увидеться.

Рон фыркнул и недобро посмотрел на доктора.

— Её психика, — продолжал Хайд, — как я и подозревал, серьёзно пострадала при неправильной трансгрессии. Нам нужно провести ряд исследований, чтобы поставить точный диагноз и назначить лечение.

В глазах Поттера появилось понимание шаткого положения подруги, а вот рыжий сжал кулаки. Его вспыльчивость давно интересовала Доктора. За годы практики, он научился различать разные эмоции, и в этот раз глаза его не обманули: здесь правила любовь. А таких малых он предпочитал держаться подальше, всё-таки общение с ними — пустая трата времени.

— Доктор Хайд, я вам с самого начала говорил, — твердил Рон, — что Гермиона никогда не страдала психическими расстройствами! Какие могут быть подозрения?