Фараон Хатшепсут (СИ)

Сначала девушку охватило смятение, но вскоре упрямство заставило ее потянуться к нему, как мотылька к теплому огню. Оперевшись о руку, Гермиона осторожно поднесла ягоду к его губам, которые тут же сомкнулись. Её дыхание замерло. И Северус заметил это. Он слегка поддался вперед и обхватил её два пальчика, слегка втянул в себя. Прошелся языком. Посмотрел на нее пристальным, голодным взглядом.

Пламя опалило её кожу, превратило кровь в тягучий мед. С алым румянцем Гермиона отстранилась и уставилась на пушистую лапу тигренка, который сонно сжимал её платье.

— Мисс Грейнджер, — хрипло попросил Северус, наклоняясь и нежно поворачивая ее личико к себе — не отстраняйтесь. Позвольте мне насладиться вашим смущением.

Мурашки мелкой дрожью пробежались по коже, ключицам, спине. От его обезоруживающе нежной ласки сбившееся дыхание требовало жадных, глубоких вдохов его пьянящего аромата.

Гермиона покорно посмотрела на него своими чистыми глазами, и это дало ему позволение. Он притянул ее к себе и усадил на колени вместе с тигренком на руках. В её животе скрутилась раскаленная спираль. Северус крепко ее обнял.

— Мисс Грейнджер… Рахта, как и другие наложницы не может забеременеть от Мастера Зелий, если он того не пожелает, — хрипло прошептал он.

— А вы не желали?

На мгновение его взгляд потеплел, согревая ее душу. Он сипло рассмеялся.

— Нет, совсем нет.

Ни на минуту ей не пришло в голову, что он желает ребенка от нее, что он любит именно ее, и потому она смотрела на него с легким задором.

— Мисс Грейнджер, — задумчиво спросил Северус, — целовал ли вас кто-нибудь когда-нибудь по-настоящему, помимо Крама и Перси Уизли?

— Его зовут Рон, — поправила Гермиона, едва не рассмеявшись.

— Не требуйте от меня слишком многое: их даже мать родная путает! Впрочем, — Северус снова посерьезнел, — не суть. Знаете ли вы, что мужчины целуются по-разному?

— Правда? И сколько же мужчин перецеловали вы?

Он улыбнулся.

— Профессор, вы меня целовали… — волнение сделало и ее голос хрипловатым. Она опустила взгляд на его губы.

— Не так, — он покачал головой и медленно стал склоняться к ее губам, — что за поцелуй, если вам он показался фарсом, мисс Грейнджер?

Его жаркое дыхание смешалось с её. Гермиона раскрыла губы, и Северус нежно приник к ним, довольствуясь, как гурман, девичьим трепетом, её робким ответом. Северус Снейп умел растягивать удовольствие.

Медленно его рука стала поглаживать гибкую спину, спустилась по-хозяйски на бедро. Гермиона невольно напряглась. Но когда это останавливало слизеринца, желающего получить свою женщину? Он позволил ей немного привыкнуть к тому, что его руки будут лежать на ее красивых ножках и не только.

И пока он ждал, его губы отвлекали её. В животе рос шар истомы… Но профессор внезапно отстранился и посмотрел в затуманенные карие глаза. Счастливо улыбнулся. Она, растерянная, возбужденная и такая сияющая нежно улыбнулась в ответ.

— Попробуй сейчас, — шепнула она ему. Северус не понял. Сейчас он хотел попробовать ее. Благо, палочка напомнила ему о магии.

В надежде Гермиона затаила дыхание и замерла. Казалось, даже тигренок Гарри понял суть и внимательно уставился в небо в ожидании чуда.

Северус знал, что ничего не выйдет. Наивность — удел детей. Даже если теория Гермионы и была верна, магия восстанавливалась не так скоро.

— Даже самые накаченные мышцы восстанавливаются не в один день, мисс Грейнджер.

Она покорно вздохнула.

— Как скажешь, Северус. Я верю, что у нас всё получится.

Вернулись они во дворец к обеду, но едва ли кто заметил их возвращение. В залах парила сгущающаяся напряжением атмосфера. Всё стало намного сложнее, когда к ним выбежала зареванная Неферуре. Увидев их, она бросилась Гермионе на шею и зарыдала.

— Они…они там ссорятся…

***

Хатшепсут примчалась утром с дипломатичного похода.

— Где моя дочь, советник Сенмут? — её тон замораживал холодностью. Ничего хорошего не сулило собеседнику Хатшепсут, если она обращалась к нему по званию. Сама мысль, что её Неферуре могла быть в опасности вводила правительницу в ярость. Трон забрал у нее не мало детей, но Неф она отдавать не собиралась.

— С ней порядок, она спит, — спокойно заверил мужчина, — мы всё-таки успели.

— Это ведь Инени, верно? — её глаза сверкнули в гневе, — Этот наглый чиновник переходит все границы! Он убил сотни рабочих, чуть не убил тебя, Неф и жрицу, разрушил храм и пошатнул веру в наши имена, Сенмут!

— Хатшепсут, успокойся, мы что-нибудь придумаем, — он растерянно пожал плечами, но нахмурился еще больше, когда Хатшепсут вздохнула устало, словно была готова уйти в другое царство или стать мумией заживо.

— Сенмут, пострадал ли ты? — она подошла к нему и осторожно заглянула в глаза.

— Отвечай честно.

Архитектор ласково улыбнулся.

— Мы успели, все в порядке. Но, Хат, нам нужно доверить её Яхмес. Она права.

Побледнев, фараон выплюнула:

— Ни за что! Она же чокнутая, Сен! Ты думаешь, что это благосклонно повлияет на мою дочь?

Сенмут в кой-то веке перестал давить из себя милую улыбку и прищурился.

— А ты хочешь её погубить? Тебе известно о болезни. Еще давно мы должны были показать её жрецам.