Фараоново племя

— Я искал кузнеца, — огорченно признался Лодовико. — Мне очень нужен хороший кузнец. Или… Милая, милая Вероника, хочешь ли прибавить еще скудо к своему ожерелью? Если ты не боишься гулять ночами, то наверняка знаешь тех, кто промышляет ночной добычей. Найди мне человека, который смог бы открыть сложный замок. Весьма необычный замок. И я щедро награжу и тебя и его!

— Позолоти ручку, щедрый синьор! — девушка протянула смуглую ладонь.

Не задумываясь, Лодовико положил в руку золотой. Девушка подбросила монету, ловко поймала и завязала в подол.

— Жди здесь, под башней с часами, не беседуй с бродягами и не смотри на чужие дела. Я вернусь скоро и со мной будет нужный тебе человек — лучший во… мастер своего дела в Вероне. Если кто-то захочет отобрать у тебя кошелек и красивый камзол, ты скажи, что ждешь меня — и ничто тебе не грозит.

— Да благословит тебя бог, Вероника!

Лицо девушки передернулось.

— Вряд ли богу есть до меня дело. Ты жди!

Одним движением девушка собрала в узел пышные волосы, подхватила широкий подол и метнулась в темноту — только её и видели. Проводив ее взором, Лодовико позволил себе улыбнуться — может быть ему повезет. Девушка казалась странной, встреть он такую средь бела дня — решил бы, что бедняжка не в себе или выпила лишку. В то же время в ней ощущалось нечто вызывающее, влекущее и страшное одновременно. Озноб прошелся по коже, Лодовико вспомнил, где он видел похожий взгляд — у мавританской танцовщицы, казненной на пьяцца Сан-Франциско, за то, что убила богатого гостя, как мужчина мужчину, кинжалом в грудь. Но ведь эта была жива? Юноша оглядел по-прежнему пустынную площадь, и, приблизившись к башне сел прямо на камни, прислонился спиной к прохладной стене. Ему захотелось прочесть молитву за упокой души безвестной девицы, а заодно попросить прощения за собственные грехи.

Не смешно ли — сидеть, ожидая, когда неизвестная девка притащит мазурика, чтобы вскрыть замочек от пояса целомудрия, и молиться при этом? Знал бы дядя Бернардо — высек бы. Или простил. Старый кондотьер уверовал после того, как вернулся из Константинополя, чудом уцелев после гибели Великого города и выжив в плену у проклятых турок. Он навещал изредка отца, возился с племянниками, покрывал их детские грешки, наставлял в истине и не гнушался при случае поучить отеческой дланью. Безмятежный как одуванчик дядюшка любил Лодовико больше других (и лупил чаще), а на смертном одре завещал ему самое ценное свое сокровище — серебряный ковчежец с частицей Креста Господня, найденный им в руинах церкви святого Хора. Дядюшка был уверен — именно эта реликвия помогла ему спастись и из горящего города и из жестокого плена. Вот уже два с половиной года юноша носил ковчежец на шее, но особых чудес за ним не замечал. Да и сейчас реликвия вряд ли ему поможет…

Лодовико тронул цепочку, чтобы вытащить ковчежец. Он любил разглядывать изящную гравировку в восточном духе, украшавшую темное серебро. Цепочка не поддалась, перепутавшись с гайтаном крестика. Лодовико дернул сильнее, вытащил из-за ворота обе вещицы, попробовал разобрать неопрятный клубок — не получилось. Со злости он рванул непослушное переплетение — и шнур с цепочкой не выдержали. Ковчежец, гремя, покатился по каменным плитам, крестик упал в какую-то щель. Лодовико наклонился подобрать их — и как назло, луну заволокло облачком. Он попробовал нащупать крестик между камней, наколол палец, по-детски сунул в рот — и тут юношу окликнули.

— Вы что-то потеряли, мессер Лодовико? А стоит ли ваша потеря усилий, чтобы её разыскать?

Недоуменный Лодовико поднял взор — кому это из его знакомых приспичило перед рассветом гулять по площади Трав. Но в темноте был виден только силуэт невысокого мужчины в шляпе. Глубокий, низкий, похожий на рокот галерного барабана голос не принадлежал никому из друзей или родственников.

— Откуда вам известно мое имя, синьор?

Незнакомец развел руками:

— Драгоценный мой юноша, по долгу службы я знаю все… ну почти все, что таится в душах у жителей великолепной Вероны. Что у нынешнего подесты французская болезнь, а его незамужняя дочь беременна. Что банкиру Маркони на днях придется бежать из города — подальше от кредиторов. Что синьор Капулетти пробовал сделать с вашей бедной кузиной Бьянкой — и каким именно образом ей удалось избежать несчастья. Почему вы, такой красивый и такой благородный юноша околачиваетесь посреди ночи на пустой площади, вместо того, чтобы нежиться рядом со златокудрой возлюбленной.

Ошарашенный Лодовико глянул снизу вверх на собеседника. Он помнил, что Вероника советовала не разговаривать с чужаками, но любопытство оказалось сильнее. Пальцы юноши вдруг нашарили крестик, он сунул находку в карман камзола и поднялся, отряхиваясь.

— А какое вам собственно до этого дело?

Незнакомец открыл в улыбке великолепные белые зубы. Луна, миновав облака, осветила его лицо — резкое, словно высеченное из дерева.