Фарфоровая комната

Но воды ни одна из них не принесла, и обе стоят столбом, поэтому Мехар выпрямляется, всем своим видом выражая недовольство, и идет во двор. По дороге через амбар она замечает Сураджа, который без дела стоит у ворот, положив руки на стройные бедра. Она замедляет шаг и наблюдает. Чему он улыбается? О чем сейчас думает? Где его страх? Она опускает накидку и идет дальше, через двор к колонке, где стоит медный кувшин. Подходит Сурадж: сбоку на вуаль падает его тень.

— Давай я, — говорит он.

Мехар ставит кувшин на землю и отступает на шаг. Он низко наклоняется, так чтобы она увидела его из-под вуали, и проводит пальцами по краю кувшина.

— Готовься уйти через три дня. Я буду ждать тебя у хижины. На лошади. Только не смейся.

Она и не смеется. Ей не смешно ни капли.

— Что, если меня поймают…

— Никто не собирается нас ловить.

Он начинает качать воду в кувшин, как будто хочет смыть эту мысль, досадуя, что Мехар вообще об этом заикнулась.

— Нас не поймают.

Он вспоминает о звездах и об их с Мехар новой жизни.

— В мире достаточно смысла, чтобы позволить нам хотя бы это.

Она говорит, что ей пора, иначе сестры будут спрашивать, куда запропастилась, и он передает ей полный кувшин.

— Когда мы увидимся в следующий раз, я буду сидеть на коне!

Это что, шутка? Но вдруг у нее в уме громко звучит нота сомнения: или это всерьез? Или все же игра? Она поворачивается и идет назад через амбар, и в голове у нее слегка звенит и кружится. Она останавливается, отпивает воды и наконец выходит к сестрам, которые так и стоят вокруг саженца бодхи. Мехар поливает его с молитвой, и под ее бормотание почва темнеет и размокает.

39

Через три дня. Эти слова настигают ее всюду, куда бы она ни пошла, как недреманное солнце. У колонки, где она заворачивает две ложки для простокваши в край чунни. На крыше, где она сворачивает в один тугой комок свое белье и перевязывает шнурком. В амбаре, где она на коленях молит Бога. К вечеру последнего дня сумка набита и спрятана в поле. Мехар четко знает, где и когда должна быть. Но ей хочется забрать шаль, подаренную ей дома перед свадьбой, и она тайком забегает в комнату Май, достает джамавар из комода, заворачивает в старые шальвары и прячет в фарфоровой комнате.

Я выпрыгнул из тук-тука, не дожидаясь остановки, и поспешил в клинику. Я всю ночь думал о нас и наконец созрел, чтобы выразить Радхике свои чувства. Понимая, что она уже сама могла о них догадаться, я волновался: не считает ли она меня слишком молодым, слишком инфантильным, чтобы между нами возникли серьезные отношения? Мне хотелось усадить ее перед собой и спокойно объяснить, что это не так. Но когда я вошел, доктор Дуггал сообщил, что у Радхики обход.

— А толку-то, — усмехнулся он презрительно.

— Она скоро вернется?

Он пожал плечами.

— Похоже, ты выздоровел. Значит, это была денге. Как я и говорил.

Я ждал у киоска с напитками напротив клиники, пока меня не заметил Принц, который, оказывается, видел, как Радхика садилась в рейсовый автобус. Наверное, мое разочарование от него не укрылось, потому что он позвал меня в компанию друзей и приобщил к карточной игре бхабхи, в которую я играл первый раз в жизни тогда и умею играть до сих пор.

— Он живет на той самой ферме, — сказал Принц.

Остальные закивали — для них это явно не было новостью.

— В запертой комнате, — мрачно добавил он.

И хотя во мне проснулся интерес к жизни — впервые за бог знает сколько времени, — и особенно к истории той самой комнаты и Мехар, было ясно, что расспрашивать нужно не Принца. Я решил про себя, что снова подниму этот вопрос, когда мне попадется Танбир.

Я встал.

— Еще один круг? — предложил Принц, но я попрощался и двинулся в обратный путь, который казался мне таким долгим теперь, когда я упустил Радхику.

Утром я читал книгу на крыше, когда со двора донеслось шуршание велосипедных шин. У меня сердце подпрыгнуло: неужели кто-то рассказал Радхике, что я ее искал? Но, подойдя к лестнице, я увидел: это был всего-навсего мой дядя Джай. Он поддернул штанины и неуклюже слезал с седла. Только после того как я спустился, он наконец оторвал взгляд от дома.

— Прямо как новый, — сказал он. — Да и ты тоже.

— Мне помогали, — сказал я.

Он так осторожно кивнул, будто это слово не годилось для описания того, что здесь происходило.

— Прости, что не навещал тебя. Сначала работой завалили, потом у Соны был кашель.

Упоминание о кашле заставило его прочистить горло.

— Я заказал тебе обратный билет.

Он вынул мутно отпечатанные билеты на самолет, скрепленные сбоку, как лотерейная книжечка.

— Через неделю. Я работаю, но ты можешь вызвать такси до автобуса в город и… Да ты сам сообразишь, я уверен.

Он взял велосипед за руль, пнул подножку и взгромоздился на седло.

Я стал было его благодарить, но он сердито сказал:

— Не стоит развлекать в моем доме этого господина. Хорошенькая благодарность за гостеприимство.

И уехал. Я не выдержал, вышел за ворота и отправился, взбудораженный, по грунтовке в сторону Сунры, где жил Танбир.