Фарфоровое лето

Агнес и без этого с умыслом заданного вопроса думала в этот момент о Кларе, а не о Барбаре и о причине Клариной болезни и смерти. Лишь секунду спустя она осознала, что произошло то, чего она уже давно боялась, и теперь не было в живых и Барбары. Трудная дочь Клары, не имевшая родителей и не желавшая для них никакой замены, отказывавшаяся от любых привязанностей, в том числе и к собственному ребенку. В конце концов, не находя больше опоры в жизни, она разделила с Польдо Грабером его сомнительное и беспокойное существование.

Краткая передышка, неожиданно разделившая смерть Клары и жизнь Агнес, кончилась. Надежды снова увидеть Кларину дочь не существовало. Приняв без сопротивления новую боль, Агнес, онемевшая, без слов сидела перед Польдо Грабером.

— Это одно, — сказал Польдо, чертя ногтем большого пальца тут же исчезающие линии на скатерти. — Ну, а второе: я хотел бы получить адрес Бенедикта. Бенедикт должен узнать о смерти матери не от опекуна. Опекун всегда был для Барбары бельмом на глазу. Я только сегодня сообщил ему о происшедшем. В общем, я хочу видеть Бенедикта.

«Нужно, — подумала Агнес, — чтобы Бенедикт жил в моем домике. Это единственное, чего я еще могу добиться. Я не могу скрыть от него смерть Барбары. Но я должна защитить его от Польдо Грабера».

— Нет, — сказала Агнес.

Польдо Грабер поднял голову.

— Что? — спросил он удивленно.

— Нет, — повторила Агнес. — Я не дам вам адрес Бенедикта.

— Но это же смешно, — возразил Польдо Грабер. Он встал и оперся кулаками о стол, как бы давая понять Агнес, что ему с трудом удается сдержать себя. — У меня есть на это право, — добавил он.

— Молчите! Не смейте говорить о правах! У вас их никогда не было. Ни на Клару, ни на Барбару. У вас нет права и на Бенедикта. Вы должны оставить его в покое. Он в вас не нуждается.

— Ах вот как, — сказал Польдо Грабер. — Вот что думает маленькая Агнес, которая теперь к тому же состарилась. Маленькая Агнес тогда не уследила за Кларой Вассарей. А позже за Барбарой Лётц. Старая Агнес не сможет уследить и за Бенедиктом.

Он победно рассмеялся, но смех прозвучал фальшиво. Потом он сдвинулся с места. Приблизился к Агнес, которая тоже встала и выставила перед собой стул. Спинка стула доходила ей почти до плеч. За ней она чувствовала себя защищенной. Польдо встал одним коленом на сиденье стула. Агнес почувствовала его дыхание. Ей хотелось отодвинуться, но она заставила себя думать о Бенедикте и осталась на месте. «В сущности, совершенно неважно, что произойдет со мной, — размышляла она, — но мне еще нужно построить этот дом».

— Вы считаете, что у меня не было прав на Клару и на Барбару, — сказал Польдо. — Пусть так. И все же ясно одно. Я им не навязывался. Это они пришли ко мне. Обе. Это же правда, Агнес, ведь так?

— Я знаю только, как обстояло дело с Кларой, — тихо ответила Агнес.

— Вы разве не знаете, что Барбара искала меня? Что она непременно хотела познакомиться со мной? Что она приложила все усилия, чтобы заставить наконец меня вмешаться в ее жизнь. У меня никогда не было намерения встречаться с ней. Я не видел в этом никакого смысла. Брать ее с собой я тоже не хотел. Она сама хотела этого. Вы должны видеть все так, как есть, Агнес, а не так, как вам хочется видеть. Барбара не была несчастной со мной все эти годы. Мы очень хорошо ладили друг с другом. То, что ей будет нелегко, она понимала с самого начала. Теперь она мертва. Теперь нелегко мне, Агнес. Без помощи. Я один. Не в состоянии работать. Собственно, мне всегда было тяжело, черт подери, ужасно тяжело, и Бенедикт должен знать и об этом.

Собственная судьба, казалось, внезапно тронула Польдо. Он опустился на стул и скорчился, обхватив ноги руками. Лицо было прижато к коленям, воротник пальто сдвинулся вперед, от этого голова Польдо казалась меньше, в сущности, видна была только часть смешной лысины.

Агнес посмотрела вниз, на эту лысину, и почувствовала, что больше не боится.

«Синюю майку я после смерти Клары разрезала на мелкие кусочки», — подумала она гордо. Она подошла к окну и раскрыла его. В комнату ворвался резкий, холодный воздух. Польдо вскинул голову.

— Вы тоже стали старым и маленьким, Польдо, — сказала Агнес, не оборачиваясь. — Когда я видела вас в последний раз, вы были гораздо выше. Я хорошо помню. На вас была коричневая униформа и черные сапоги, и вы говорили отвратительные вещи Кларе и господину Гольдману. Вы же помните господина Гольдмана?

— Понятия не имею, кто это, — ответил Польдо Грабер и надел свою шляпу. — А впрочем… Может быть, и помню. Это все было так давно. Вы еще что-нибудь слышали о господине Гольдмане?

— Да, — солгала Агнес и повернулась к Польдо. — После войны.

Свет уличных фонарей не проникал наверх, на третий этаж. Агнес стояла на фоне темного окна.

— Интересно, — сказал Польдо Грабер после паузы.

— Я хочу, чтобы вы ушли, — сказала Агнес.

— Хорошо, хорошо, — ответил Польдо. — Я ведь и заглянул только на минутку. Мне еще очень многое нужно сделать. Такое несчастье уносит все силы.

Он поспешно поднялся.