Фарфоровые сны

И снова тот пряно-острый аромат.

– Представь, что мы сейчас в окружении. Мы тут. – Берет ее указательный палец и вытягивает их руки в сторону красных флажков на серо-зеленом фоне. Цепью замыкается мелкая дрожь ладони в его руке и мурашек на спине.

Он везде. Мурашками по спине ласкает, дрожью отдается в ладони, что сейчас греется в объятии его руки, дурманом перца и ванили наполняет грудь.

– Сосредоточься на карте.

Сосредоточься, Мэй.

Он еще и в голове.

– Мы застряли в ущелье меж гор. Назад не повернуть – там уже ждут. Вперед – деревня. Пойдем через деревню – кочевники догонят. Начнется кровавая битва средь мирных людей.

Отпускает ее руку и просто стоит за спиной. От слов мигом слетает очарование момента. Холодок подозрения щекочет нервы.

– Но мы же выиграли… Вы… Это же просто так говорите?

– Остались немногочисленные отряды варваров. Они обозлены. Ненасытны в своей мести. И если моя задача – сохранить жизнь солдат, то они готовы умереть в последнем бою, лишь бы унести наши жизни.

Страшная картина предстает пред ее взором от мрачных слов.

– Мы в западне?

– Есть выход. Остатки их армии готовы отступить обратно в степи.

Вязкое молчание воцаряется на долгие минуты. Мэй чувствует, что знать ответ на неозвученный вопрос не хочет.

– Им нужен генерал императорской армии.

Озноб.

Ледяной озноб сменяет то тепло, каким пропитался этот шатер.

– Так что ты сделаешь? – шепчет ей в висок, дыханием щекоча холодеющую кожу. Согревая. – Помни, что потеряв всего одну жизнь, ты спасешь сотни. А может и больше. И ты остановишь войну.

Я вас никому не отдам.

– Нет… Ни один солдат не сдаст в плен и не обречёт на верную смерть своего генерала.

– Хорошо… значит, готова пожертвовать жизнями всех?

Мэй не может ответить. Не может!

Ни «да», ни «нет» сказать не в силах.

– А что, если генерал готов сделать то же самое, Мэй? – Кончиком носа касается ее волос. Дыхание теперь греет замерзшую под волосами шею.

– Что, если в Запретном городе стражник закроет собой не императора, а наложницу, с которой они связаны?

Мэй все никак не может слушать его слова. Начинает кружиться голова, и единственное, что ее волнует сейчас – правда ли была озвучена им про западню? Про условие кочевников?

– Что, если генерал в конце войны, когда враг ослаб и его так легко уничтожить, прекратив многолетние страдания народа, вдруг на семь дней разбивает лагерь, решив дать солдатам передышку? Что это значит, Мэй?