Фарфоровый птицелов

Союз с Антуаном — это было на первых порах остро и даже кружило голову. Мы поженились, его родители купили нам квартирку и обставили её. Квартиру Гийома я продала и деньги положила в банк на своё имя. Очень неглупо, верно? Поначалу моя жизнь с Антуаном была беззаботной и весёлой, он был бесшабашным, умел петь и бренчать на гитаре. Но время шло, и рутина взяла верх над нами. Меня стали раздражать его друзья, их пустопорожний трёп и выпивки по поводу и без повода. Корчили из себя богему, а на деле-то все они оказались слабые, неинтересные пижоны. Хуже, что и Антуан мало чем от них отличался. Всё со своим Омаром Хайямом носился, уши прожужжал: «Пой, покуда у чанга не лопнули струны, пей, покуда об камень сосуд не разбит» или «Всё равно ведь судьбу за подол не ухватишь, ухвати хоть красавицу за подол», и всё в этом духе. Слушать строчки этого Хайяма ещё куда ни шло, но следовать его наущеньям, по-моему, могут только ослы. Потом ещё и покуривание травки добавилась ко всем прелестям. Я снова оказалась в аду нелюбви. Антуан, скорей всего, изменял мне, но при этом ревнив был похлеще Гийома. Я терпела, сколько могла. А потом, ну, вы понимаете, Антуан стал прихварывать. Естественно, он оказался проницательнее Гийома. Догадавшись, он, однако, ни словом не упрекнул меня, не устроил скандала, он поступил удивительно — покончил с собой. За день до смерти он всё мне выложил. Он будто бы охладел ко мне раньше, чем я к нему, ещё он назвал меня великолепным футляром от несуществующей скрипки, да и много другого обидного наговорил, но главное, что меня в нём удивило, — это его спокойное холодное презрение и к жизни, и к смерти. Я до такого презрения не доросла. Моё тело руководит мной и не даёт возненавидеть жизнь. Я с большим удовольствием подчиняюсь моей прекрасной машине и всем её прихотям.

Антуан оставил записку, снимавшую с меня любые подозрения. Я вдруг почувствовала к нему уважение и жалость. Скажу правду, мне не пришлось прибегать к актёрским ухищрениям. Поступок Антуана пробил брешь в моём эгоизме. Я даже как-то раз всплакнула. Но время — отличное лекарство от душевных недугов. Прошло чуть больше года, и вот я, молодая состоятельная женщина, пью жизнь, как самое изысканное вино. Красота моя не поблекла. Зеркало моё служит мне и собеседником, и утешителем. Счёт в банке внушает самые радужные мысли. Жизнь великолепна. Надо только быть красивой и умной. С мужчинами у меня никаких проблем, но замуж я не собираюсь: третья смерть — это, мне кажется, было бы уж слишком. Во всём должна быть мера. Спасибо Антуану, благодаря ему я прочитала кое-какие хорошие книги. Ну, например, «Наоборот» Гюйсманса. Я перечитываю изредка эту книгу, она как будто специально для меня написана. Нет, пылко полюбить этого графа дез Эссента я бы не смогла, но послушать его болтовню не отказалась бы. Великолепный едкий цинизм, бесстрастие и наблюдательность, утончённый вкус. Увы, таких мужчин я на своём жизненном пути не встречала.

Испытываю ли я муки раскаяния, сожалею ли, что послужила причиной смерти двух человек? Какие глупости! Два скучных, разочаровавших меня ничтожества не будут больше обременять и без того перенаселённую планету. Да меня ещё надо за это благодарить! Я отправила их в иной мир, может быть, там им будет лучше, может быть, там они хоть что-то достойное совершат. Нет, я не угрызаюсь по поводу их смерти, и никакие призраки по ночам ко мне не являются. Сон у меня крепок и сладок. Да! Не сомневайтесь, крепок и сладок! Вот так.

* * *

Сегодня утром меня постиг удар чудовищной силы: причёсываясь утром, я обнаружила на правом виске два седых волоска. Я вся с ног до головы похолодела, точно в прорубь упала, — так это на меня подействовало. Не может быть! Ведь это же не чьи-нибудь, а мои, мои волосы! Так нечестно! Нечестно! Не для того же я родилась и достигла ослепительной красоты, чтобы постепенно превратиться в развалину и в конце концов околеть! Выходит, и на меня распространяются эти ужасные, эти отвратительные земные законы! Выходит, я не исключение!!! Чёрт побери! Я не желаю стариться! Не желаю, и всё! Я должна жить вечно и вечно оставаться молодой! Ведь я же совершенство! Я никак не могу налюбоваться собой, я так люблю себя! Услышьте же меня, эй, кто там наверху занимается нашими судьбами? Посмотрите, какие у меня ножки, какие зубки, как сияют мои глаза, как вьются мои волосы — шёлковый водопад! Как не стыдно предавать всё это разрушительному действию времени?! Защитите меня от этого! Я протестую! Это же абсурд! Остановите время, или я сломаю все часы, где только смогу. Я буду жечь календари! Я упрусь и не дам Земле вращаться вокруг Солнца! Клянусь, я разрушу этот тупой безжалостный механизм!

* * *