Фарфоровый птицелов

Место не утратило прежней красоты. Всё как было. Впрочем, нет, всё да не всё. Появился висячий мостик — несколько паутинок между берегами. Я забрался на высоченную гору, уселся на вершине, как памятник самому себе. Хорошо до неправдоподобия! Ветер задумал высушить мою майку, не будем ему мешать. Внизу, в немыслимой пропасти, река кипит и извивается в тесном русле — завидует, похоже, моей свободе. Да я и сам себе завидую: надо же, на такую гору залез, притом без шерпов! Шалый кузнечик садится на моё колено, вызвав прилив тёплых чувств. Нельзя шелохнуться — это же моя близкая родня, мы с ним не только современники, но и соотечественники и земляки. Наши жизни некоторое время текут рядышком, деловитый кузнечик обдумывает свои дальнейшие поступки. В конце концов он сильно отталкивается и, блеснув розовыми подкрыльями, улетает куда-то по своим делам. Забот у всех хватает. Только-только я ему порадовался и вот — разлука! Боюсь, судьба больше никогда нас не сведёт. Се ля ви. Метрах в тридцати от меня на каменный выступ, красиво спланировав, уселся самый настоящий степной орёл. Это тоже мой родственник, но с очень гордым и независимым характером. Мы молчим и долго-долго на пару царим над местностью. Наконец, орёл улетает, а я остаюсь — лень шевелиться.

Отдохнул. Слез с горы, не подвели меня ни ноги, ни руки, ни глаза. Не могу отказать себе в последнем удовольствии — пересечь реку по хлипкому и шаткому висячему мостику. Страшновато: тросы ржавые, деревянный настил местами выбит. Но иду!

Эге, кажется, переоценил свою отвагу. Раскачивается, скрипит окаянное сооружение. Внизу — косматая ревущая погибель. Дощечки дохленькие. Зря полез, дурак набитый! Но потихоньку, по сантиметру, ура, прошёл. Аттракцион! Самое ужасное, что придется возвращаться, т. к. дорога в городок Л идёт по оставленному мной правому берегу. Трепещу, но двигаюсь назад. Хорошо, что никто не видел моего «подвига». Минут двадцать убил. Полз, как гусеница, — «Позор презренному Перейре!». Зато надолго насытился острыми ощущениями.

В городке Л я купил хлеб, сыр и ветчину. И ещё мёд, т. к. здешний мёд, говорят, не имеет аналогов во вселенной. На обратном пути ночевал я в том месте, где мечтал построить бревенчатую хижину. Всё бы хорошо, но я не удержался и с пылу с жару искупался в речке, потный. Да ещё и напился сырой воды из ручья. Ночью поднялась температура, колотил озноб, сны и явь причудливо перемешались: злобный серийный убийца, сбежавший из тюрьмы, тянул ко мне в палатку свои волосатые руки, гнилые дощечки проваливались под моими ногами, и я летел в тартарары. В довершение некие бравые мужские голоса где-то высоко в небе грянули «Бесамемучо» и пошли выводить эту песню на все лады до самого утра. Какие-то вульгарные рожи мерещились, стоило закрыть глаза. Ночь показалась вечностью. Ничего из подходящих случаю лекарств, как и подобает гению предусмотрительности, я не захватил. Утром в полубессознательном состоянии на заплетающихся ногах я отправился в путь. Как добрался к Толеу, не помню, плёлся и плёлся: осыпи, карнизы, хребты, цикады. Неутомимые мексиканцы шли по пятам со своей «Бесамемучо».

Толик меня спас. Уложил на раскладушке в красном углу. Съездил в аптеку. Готовил еду. Ухаживал, как медбрат. Три дня мы сражались с болезнью и, наконец, победили. По этому случаю, естественно, был приобретен «пузырь». Пили и пели. По-моему, спели все песни, какие знали, да и какие не знали, тоже. Ну и, само собой, «Бесамемучо». Как же без этого! Тут даже Султан во дворе принялся нам подвывать. Наутро я уселся в седло и пустился в путь. Толик снял с себя голубую майку и махал ею мне вслед. Я ехал и думал: вроде бы такая невыдающаяся вещь — мой синенький ишачок, а как может преобразить жизнь! Сколько впечатлений! С хорошим человеком познакомился. Каменный коридор открылся мне во всей своей щемящей красоте. Что-то, безусловно, я и утратил. Да, утратил. Одной, сугубо личной волнующей тайны не стало. Растаяла. Жаль. Но без утрат у нас тут, в нашем лучшем из миров, ничего не приобретёшь. А приобрёл я гораздо больше, чем утратил. В общем, сальдо положительное. Возвращаюсь домой, чувствуя себя удачливым человеком.

Эпилог